После смерти у Лимонова оказалось так много друзей и сторонников, что будь он жив - удивился бы. Если б все эти достолйные люди собрались в одном месте, то у партии Лимонова оказалось бы не то что достаточно численности, чтоб зарегистрироваться в любом минюсте, но и выиграть любые выборы, даже в США.
Беда только в том, что все эти люди проявились потом, после... Да так оно обычно и бывает.
Разумеется, мое мнение о Лимонове-писатетеле малоинтересно, также как и мое мнение о писателе Чехове или писателе Булгакове. Как малоинтересны мои мемуарные упражнения на тему когда, где и сколько раз я стоял рядом с великим человеком, и даже случайно был им замечен на тему: "Эй, мужик, подвинься!" Ну стоял, ну подвигался...
Впрочем, хорошие были отношения, товарищеские в самом лучшем смысле. Лимонов и его соратники были в политическом пространстве тем редким типом людей, которые никогда никого не подводили, даже в мелочах. Иной раз на митинге в двести человек великий писатель перед выступлением вычитывал собственную речь, придавая значение событию, которое могло вообще никакого значения не иметь - важно не подвести организаторов, людей, товарищей.
Он настаивал, чтобы я звал его по имени и на ты - на обращение в единственном числе я в конце концов согласился, но от "Вениаминыча" отказаться не смог. Все-таки, Эдуард Вениаминыч, слишком большая личность, чтоб вот так панибратски...
Умереть Лимонов хотел так, чтоб попасть сразу в Валгаллу, обвязаться тротилом и взлететь на воздух с каким-нибудь бонзой... Однако ж в нынешней власти не нашлось личности, ради уничтожения которой стоило расходовать целого Лимонова, включая сюда и самую главную личность, существование которой, правда, уже ставится под сомнение. Вот и умер спокойно, пополнив статистику внутрибольничной смертности. Не свезло...
Но надо - о Лимонове-политике, поскольку у принципиально нищего Эдуарда Вениаминовича осталось богатое наследство - нацболы, партия и некий путь, по которому пойдут еще многие. "Я есмь путь" сказал другой человек, принципиально отказывавшийся от политики, но Лимонов от политики не отказывался, более того, поставил на службу ей не только личную свою жизнь, мало кому интересную, но и нечто большее - свой талант, свое творческое воплощение.
Партия Лимонова изначально была не только политическим, но и творческим, артистическим проектом, не случайно среди его наиболее известных последователей (как pro, так и contra) так много литераторов, стихотворцев, актеров и так немного, допустим, трактористов и слесарей, как должно было, по идее, следовать из слова "большевистская" в названии.
На самом деле артистическая составляющая в национал-большевизме позволяла находить реализацию и смысл уже сейчас, не дожидаясь победы революции и светлого завтра. Лечь в навоз истории становилось совсем не печально, а возвышенно и в каком-то смысле завидно. В эпоху, когда "железные легионы пролетариата" сменились проперднутыми диванами юзеров, это было очень современно и своевременно. Поднять массы на борьбу лозунгом "Да, смерть!" было положительно невозможно, но заставить эти массы наблюдать эту борьбу, по существу, одиночек - оказалось реально.
Лозунг "Делай как я!" оказался практически невоспроизводим в опыте национал-большевизма, а вот "Смотри, как я делаю!" - это повсеместно. Валгалла ждала героев, но миллионы политических вуайеристов учились хотя бы сочувствию и, потихоньку, соучастию. Вокруг двух-трех десятков нацболов, которых "винтила" полиция, образовывалась толпа, у которой еще не хватало духу принять участие, но она уже могла "принять соучастие".
На партии Лимонова поднялись многие, на плечах Лимонова стоят сегодня не слишком рослые, но вполне уверенные в себе деятели самого разного толка.
Но вопрос - останется ли дело Лимонова после него? То есть, что-то, конечно, останется - сам Эдуард Вениаминович думал о преемственности и о том, что станется после него с его главным художественным произведением - русским национал-большевизмом?
Назначил сразу троих преемников (или душеприказчиков?), но ни один из них ни разу не Лимонов - это совершенно другие личности, никак не реинкарнации Деда, ну никак. 1+1+1=3, а никак не Лимонову.
Книги Лимонова, его статьи и даже посты в ЖЖ без комментариев - останутся, но вот их суть, их внутреннее содержание во внешнем мире, в политическом пространстве - сохранятся ли? Тем более, что в этом пространстве вообще ничего сохранить нельзя, это "велосипед" - либо движешься, либо падаешь и лежишь в канаве. Кто станет крутить педали Лимонова после его смерти? И вообще возможно ли это?
|
|
