Умер Всеволод Чаплин.
Я знал его очень давно, с весны 1993 года. Просто как-то не было повода об этом говорить…
Не все уже помнят, что госпереворот в октябре 93-го произошел не сразу и не спонтанно. События развивались, начиная с апреля. ВС и Ельцин вступали в конфронтацию постепенно, и в какой-то момент прямой контакт стал просто невозможен. Но оставалась еще надежда на то, что удастся договориться мирно. И тогда в качестве посредников выступили две очень разные организации: Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) в лице тогдашнего председателя Игоря Евгеньевича Клочкова и Московская Патриархия в лице тогдашнего председателя Отдела внешних церковных сношений митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева) – нынешнего патриарха. Я тогда был пресс-секретарем председателя ФНПР, а Чаплин – помощником Кирилла. Наше начальство общалось по мере необходимости, а нам приходилось выполнять рабочие задачи: согласовывать заявления, готовить совместные документы, общаться с прессой …
Не обходилось без взаимного лёгкого троллинга. Я, будучи человеком невоцерковленным и антиклерикальным, да к тому же и старшим по возрасту (ему - 25, мне – 35), принципиально не называл его «отцом» - только по имени-отчеству: Всеволод Анатольевич. Он, зная мои коммунистические убеждения, периодически называл меня «господин Сегал». Но обид не было, всё было вежливо и взаимно уважительно.
Человек он был деловой и дельный. Ближе к октябрю ФНПР все больше склонялась к поддержке Верховного Совета. РПЦ больше склонялась к позиции власти. Но и та, и другая организации до последнего момента старались найти мирный вариант.
Надо сказать, у Чаплина было свое представление о справедливости, и он его честно проводил в жизнь. После того, как в октябре меня, Борю Кагарлицкого и Володю Кондратова усилиями многих товарищей и незнакомых людей выцарапали из КПЗ с поломанными рёбрами и носами, Чаплин звонил, справлялся о здоровье и сильно печалился в связи с таким исходом событий. Потом мы изредка встречались, время от времени созванивались, в основном по каким-то вопросам, в которых считали друг друга компетентными. Наши позиции сильно отличались, по ряду вопросов – кардинально. Но 93-й год и общее дело оставались в памяти - и это перевешивало многие сегодняшние противоречия.
Как верно заметил Игорь Виттель, сейчас найдется много желающих сплясать на костях почившего и позлорадствовать. Будут вспоминать его резкие высказывания, его воинственный клерикализм… Но справедливо будет вспомнить и эту, не столь известную страницу его жизни – и печально помолчать.
|
|
