Многие сейчас говорят, что в советское время печать была подконтрольна, сплошная цензура. Насчет разговоров об идеологии, может быть и так. Интеллигенция считала себя выше рабочего класса, не хотела жить под гербом с изображением серпа и молота, но в отношении прав в рабочих коллективах, была полная демократия. В стране хорошо были слышны голоса тысяч рабочих корреспондентов. Их заметки публиковали во всех газетах. Если была критика, сразу принимались меры. Ни к рабкорам, а к начальникам, директорам. Это был настоящий народный контроль.
Я уже рассказывал, о том, как работая на заводе, опубликовал критическую статью в «Московской правде». Завод нуждался в модернизации, пошел наш директор с этой проблемой в главк. А начальник выставил его за дверь. Вот об этом я и рассказал в газете. Только газета вышла, сразу у нашей проходной припарковались несколько черных Волг. Из горкома, из министерства и даже из ЦК. Гости все проверили, многих услышали, и уехали. И через несколько дней был уволен начальник главка. Это, по нынешним меркам, почти министр.
Я мог бы рассказать много историй, которые распутал с помощью газет. Почти двадцать лет я был во главе рабселькоровского движения страны. Мой почтовый ящик всегда был переполнен, рабкоры присылали со всех регионов мне свои истории, у меня было очень много друзей во всех уголках страны, после мы эти боевые кадры вливали в рабочее движение.
Вот недавно из Уфы мне прислали толстую книгу под названием "Слово рабкора". Общественный корреспондент Евгений Мартинсон издал её на свои деньги. В ней он попробовал описать всю свою жизнь, всю свою деятельность. Сколько он себя помнит, все время с помощью пера боролся за права людей, старался устранить недостатки, которые встречались на их пути.
Например, работница Малышева долго стояла в очереди на улучшение жилья. Но когда подошла ее очередь, квартиру отдали сменному мастеру. Куда только ни обращалась работница, везде отказ. Мартинсон отправил материал об этом факте в центральную газету, его опубликовали. После этого Малышевой сразу выделили квартиру. Много таких побед было в жизни Евгения Мартинсона. Обо всем он рассказал в своей книге.
Рабкоры шли впереди и от других требовали того же. Мартинсон за свою рабочую жизнь заслужил 20 почетных грамот, награждался 40 раз ценными подарками. Имеет звания "Лучший наладчик ", "Лучший инспектор качества".
Когда пришла новая, предательская власть, новое капиталистическое время, компартия на местах уже не могла защищать своих бойцов, с предприятий убрали парткомы. Вот тогда мы и создали свой Союз общественных корреспондентов. Сообща стали выпускать бюллетень "Провинциальная хроника". Рассылали его по солидным изданиям, кое-что из этого бюллетеня там перепечатывали. К тому же стали издавать свою газету "Наши голоса". Зарегистрировали информационное рабочее агентство Союза общественных корреспондентов "ИРА-СОК". Около 400 человек участвовали в работе агентства, действовали 65 корреспондентских пунктов, 13 информационно-правовых центров. Такими центрами стали корпункты в Невинномыске, Красноуфимске, Иркутске, Щадринске, Ельце, Воркуте, Дмитрове, Дятькове, в поселке Талица Свердловской области и в ряде других населенных пунктов.
Наши корреспонденты защищали людей не только с помощью прессы, но и участвовали в судебных процессах. Нередко жители приходили в корпункт как бы для подзарядки, посоветоваться, узнать новости. Разговор шел, прежде всего, о правах человека, о человеческом достоинстве, которое необходимо отстаивать. Такие корреспондентские уголки располагались в самых разных местах: в домах культуры, в редакциях местных газет, в профкомах, здесь собиралась информация со всей округи.
Но вскоре против наших активистов начался настоящий террор. Было две попытки физического устранения Николая Румянцева - общественного корреспондента из поселка Шушенское Красноярского края; уволили с работы за корреспондентскую деятельность Анатолия Макарова из Красноуфимска Свердловской области; Юрию Ермолаеву из Нижнего Новгорода два раза поджигали дверь в квартире; в Самаре проломили голову Александру Белову; в Череповце охрана "Северстали" учинила погром в помещении, где общественные корреспонденты готовили свою колючую газету.
Можно долго перечислять примеры подобных репрессий, но ребята не сдавались, это были настоящие герои. Активистов в нашем агентстве прибавлялось. Беда пришла с другой стороны - нас перестали печатать. При всей ужасающей разрухе перестали показывать недостатки. А продолжать издавать свои газеты, не было средств. Рабочий класс исключили из гражданства страны.
Вот пришло письмо от правдолюбца Григория Полуэктова из Пензенской области. Он хотел помочь оператору местного отделения Сбербанка. Зарплата этой женщины - всего 6300 рублей. Из этой суммы она должна потратить 1200 рублей на проезд из соседнего селения на работу. Как прожить целый месяц на оставшиеся 5100 рублей? По поводу зарплаты оператора Полуэктов разговаривал с заместителем губернатора, писал Матвиенко, Нарышкину, Грефу. Получил 8 отписок, все как бы посмеялись над ним. Снял копии с этих отписок и отправил их члену Совета Федерации А. Белякову. Молчок.
Правду о жизни простого человека вообще спрятали под ковер. Гуляют какие-то заоблачные рейтинги доверия населения различным руководителям. Разрешите мне не поверить в правдивость этих рейтингов.
Во время перестройки меня даже пригласили в руководство профсоюзного объединения ФНПР, чтобы я помог с помощью рабочих активистов реформировать прежние профсоюзы, как бы ввести рабочий класс в социальное партнерство с капитализмом. Не получилось, прежние профсоюзные кадры на местах, не хотели конфликтовать с директорами, собственниками. И сейчас, к сожалению, это одна команда, а права работников выкинули за борт, и оказались рядовые труженики беззащитны. Мы с прежним председателем Клочковым пригласили группу рабочих лидеров на пленум ФНПР, гости с регионов выходили к трибуне и рассказывали, как председатели профкомов ложатся под директоров. Профсоюзные бюрократы в зале затопали ногами, засвистели.
После этого свиста и топота я ушел из ФНПР и стал на другом фронте подключать рабочих активистов к созданию новых, свободных профсоюзов. Спасибо американцам, которых сейчас винят во всем, они стали помогать, прежде всего, новой России в защите прав работника, создали у нас учебный центр своих профсоюзов. Я стал сотрудничать с этим центром. Организовывали семинары, тренинги. Показывали, как в сложной ситуации вести себя, как защищать свои права.
Через меня шло большинство связей с регионами, я действовал по привычным рецептам, с помощью печати. Прочитала мою статью о свободных профсоюзах в «Новой газете» учительница Надежда Теплякова из города Троицка Челябинской области, а ей переслали газету из челябинской профсоюзной организации. И стала Теплякова с подругами размножать публикацию, клеить на заборах, рассылать знакомым. В результате в городе было создано 12 рабочих организаций, в том числе и на Троицкой электростанции.
Вот только несколько моих статей из тех перестроечных времен. «Кто говорит от имени рабочих» в «Литературной газете». На эту статью пришли мешки писем, а рабкора, Николая Белоуса, работника нефтепромыслов из Коми, который на встрече с избирателями зачитывал мою статью, избрали депутатом Верховного Совета России. «Почему я не знаю в лицо своего депутата», «Известия». «Почему я ушел из ФНПР», газета «Труд». Документальная повесть «Завод» в журнале «Дружба народов». «Рабы с колен страну не поднимут», «Известия». И на каждую из этих публикаций была масса откликов. Рабочий люд присылал мне письма, а я этих людей знакомил с другими активистами. Потом я стал редактором журнала «Новое рабочее и профсоюзное движение».
Буржуазная власть, которая стала окружением президента Путина, побоялась рабочего наступления. С подачи Кремля и московского "Белого дома" был принят новый Трудовой кодекс, в котором ограничили права работника, приблизив его к положению крепостных. Теперь можно без согласования с профсоюзом уволить любого наемного работника, трудящиеся практически лишены возможности защищать свои права с помощью обычной забастовки. Нынешнее трудовое законодательство воспитывает не гордого гражданина-труженика, а покорного слугу новых бар. Только, что организованные профсоюзные организации оказались вне закона, по новому кодексу для диалога с работодателем необходимо, чтобы в нем числилось не менее половины работающих на предприятие. И распались по этой причине большинство новых профсоюзных ячеек, в том числе и в Троицке, которые только что родились и не могли похвастаться численностью. Попросили из России и профсоюзных специалистов из Америки.
Единственная возможность сейчас остановить работу без лишних процедур осталась у наемных тружеников, нещадно эксплуатируемых работодателями, только при задержке выплаты зарплаты больше 15 дней. В этом случае надо только предварительно предупредить об этом работодателя в письменном виде. Такая акция протеста стала не коллективной, а индивидуальной, каждый становится сам себе стачкомом. Чтобы ослабить коллективные начала в защите рабочими своих прав, ввели в закон даже понятие "самозащита". В этом скрываются как социальное, так и политическое лукавство, цинизм закона. Человека в его протестных действиях стараются вывести из трудового коллектива, представить одиночкой. И все-таки новые профсоюзы создаются. Прежде всего, это происходит там, где работники доведены до отчаяния, когда им уже нечего терять: или тебя уволят, или ты, наконец, найдешь управу на самодура-хозяина. Количество, "горячих точек" на предприятиях не убывает. Потребность в пролетарской солидарности растет с каждым днем.
Как относились при советской власти к прессе, к корреспондентам знаю не понаслышке. В отпуска, в свободное время я проводил в командировках, на руках было удостоверение штатного сотрудника главной газеты страны «Правды». Сейчас, к сожалению, выступление рабочего в «Правде» не увидишь. Рабочие проблемы, о которых я писал, решались в первую очередь. Меня печатали во всех центральных газетах. Руководители на местах боялись критики в прессе, сразу вызовет на ковер начальство, будет решать их судьбу. И действительно, после критики в газете появлялся ответ на статью, заметку: «Меры приняты». Корреспондентам, как посланцам свыше, старались на местах угодить, задобрить. На вокзале, в аэропорту встречала машина. Потом обязательный дружеский обед в тесном кругу с местными руководителями. Приехал я в городок Тейково Ивановской области, секретарь горкома позвал к себе домой. Немного выпили. И вдруг местный босс пустил слезу: «Ты же будешь меня критиковать». Я поднял рюмку и сказал, что буду. И, действительно, написал критическую статью, защищал местного рабкора. В Ровно на Украине, тогда мы ещё были в одной стране, директор электромеханического завода решил показать мне партизанские землянки легендарного разведчика Кузнецова. После ресторан, немного выпили, директор вытер рот и сказал, а теперь можно на завод. Хотел, наверно скомпрометировать меня, нетрезвый, мол, явился корреспондент. Я сказал, что извини, завтра. В Мурманске дали небольшой пароход, вывезли меня, чтобы я вдохнул запах Баренцева моря. Угостили прямо на волнах ухой, из только, что выловленной рыбы.
В Азербайджан я приехал к общественному корреспонденту, учителю в городе Физули. Вечером учитель пригласил меня прогуляться в сад. Сказал, что после, мол, помоем ноги. Я удивился этим словам. Пришли после в дом, посередине комнаты стул, около него таз с водой и жена учителя с ковшом. Я понял, что хозяйка должна помыть мне ноги. Шарахнулся в сторону, все за мной. Хозяйка: «Если я не помою ноги гостю, меня проклянут». Пришлось согласиться. А утром приехала за мной машина из Джебраильского района. Из Баку я ехал в Физули в одном купе с пожилым мужчиной. Он был из Джебраила и все приглашал меня к себе в гости. Я сказал, что у меня нет на это времени, должен выполнять редакционное задание. И представитель в приехавшей машине стал разговаривать со мной в ультимативной форме: «Вы хотите, чтобы возник конфликт между двумя районами». И мне пришлось, во избежание этого конфликта, ехать в гости к соседям. А потом меня встретил председатель местного колхоза, попросил написать в газете о нем несколько хороших слов, за это обещал три тонны гранатов. Все это сейчас выглядит, как сказка. Но так было.
Можно долго рассказывать о том, как относились к прессе в те времена, и ко мне, как к её представителю. Корреспонденты были, как судьи, их боялись, старались угодить, задобрить. Нельзя было приукрашивать положение дел, как сейчас. Говорили о конкретных судьбах людей, об успехах в работе, а не рассуждали отвлеченно о различных явлениях. Теперь мели Емеля, твоя неделя. Ловят работника за проходной, а он боится сказать свое имя. Появится оно в газете, скажет правду, хозяин сразу уволит. Кто решится обнародовать своё имя, тому сразу, наверное, нужно давать награду за мужество. Да и не нужен работник нынешней прессе. В основном герои сейчас артисты, разбираются с ними строго, сколько было мужей, жен, постоянно делят наследство. А телевиденье в перерывах в разговорах об Украине, о Трампе, ищут потерянных отцов с помощью ДНК. Переспал с женщиной и забыл про это. А тут родился ребенок. Так и барахтаются в грязи в эфире целый день.
А тем временем на трудовом фронте без просветов, работодатель платит своим батракам копейки, унижает, запугивает. Люди разъединены и не знают, что делать, за воротами работы не найдешь, чтобы выжить, боятся потерять и эти копейки с унижением в добавок. Терпят, каждый по - одиночке. Объединять бы силы и оказывать вместе сопротивление директорской шайке. Как это сделать? Нужны живые примеры, нужна пресса. Куда денешься, от слов Ленина: «Газета – не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор».
Не участвует в решение проблем трудовых права наша бумажная пресса, но появился интернет, социальная сеть. Этим хорошо пользуется свободный профсоюз здравоохранения «Действие». Вскрывает проблемы и говорит, как их решить. Медики узнают о протестных выступлениях коллег в других регионах и сами подключаются к борьбе за свои права, за достойные зарплаты.
Чтобы поднять профсоюзное движение в нашей стране, активистам нужно становиться рабкорами, учиться разговаривать с людьми с помощью газет, социальных сетей в интернете. Всеми способами стараться выйти из подполья, привлекать внимание. Наши хозяйчики боятся гласности. Большинство, работников не знают, как защитить себя. А кое - кто уже нашел способы спасения, обороны, за счет, например, четкого выполнения законов. Они плохие, но работодатель и их не выполняет. В дело пускают итальянскую забастовку, четкое выполнение этих законов. Кто попробовал это оружие, могли бы поделиться опытом с помощью прессы. Можно найти ещё много уязвимых мест для хозяев. На них и нужно бить. Это может стать школой сопротивления нынешним порядкам. Начало воскрешения нашего рабочего класса.
|
|
