"Балканский рубеж": фэнтези о реальных событиях

Говоря об успехе или провале той или иной кинокартины, мы в последнюю очередь имеем в виду кассовые сборы   -  мы же не Голливуд, в конце концов.  Тем не менее, «Балканский рубеж»  режиссера Андрея Волгина стал событием, которого страна ждала двадцать лет, говоря без всякого пафоса и преувеличения.   При всем изобилии гламурной, зачастую кричаще фальшивой и пустой военной кинопатриотики у нас до неприличия мало фильмов о югославских событиях рубежа веков,  что для меня, например, совершенно необъяснимо,  -  ведь Россия не бомбила европейскую столицу с её мостами, электростанциями и роддомами,  не стравливала христиан с мусульманами и одни этнические группы с другими, не способствовала распаду крупной страны и превращению её в кровавый и гнойный нарыв, а как минимум пыталась прекратить бойню и историческую несправедливость  -  как умела и как могла.  Нам есть что вспомнить и есть чем гордиться.  Само обращение к теме роли России в войне на Балканах  -   безусловный плюс в карму создателям фильма.  

Уверена, что не только календарный двадцатилетний юбилей послужил импульсом для съёмок:  ведь за эти годы мировая медиа-машина сгенерировала столько вранья, дабы обелить реальных виновников балканской трагедии, что авторы фильма сочли необходимым изобильно разбавлять киношный сюжет кадрами реальной хроники 1999 года  -  военной, дипломатической, документальными зарисовками совсем не киношного ада, разверзшегося на многострадальной югославской земле.  Месседж картины вполне понятен:  наш ответ Мировому Злу.  Не согласна с теми, кто упрекает создателей картины в чрезмерном педалировании, гипертрофировании роли албанцев в конфликте и трусливом,  подобострастном  замалчивании преступлений стран НАТО   -  именно для справедливой расстановки акцентов и используется документальная хроника, уничтожающе безжалостная для Запада и, кстати, совсем не комплиментарная для России:  зритель в кинозале брезгливо кривился при виде распухшей физиономии вечно нетрезвого Ельцина и возмущённо вздыхал при каждом упоминании «сурового российского молчания».  Изображённый в фильме исторический марш-бросок российских десантников на Приштину в июне 1999 года и был тем эпизодом, когда «суровое российское молчание» пусть ненадолго, но прервалось.   

Парадоксально, но в век телевидения  о, казалось бы,  совсем свежих событиях  недавней истории мы знаем гораздо меньше, чем об эпохе берестяных грамот древнего Новгорода.  Ведь восемь из десяти зрителей «Балканского рубежа» теперь вполне убеждены в том, что восемь смельчаков из группы  Бека  (намек на нынешнего главу Ингушетии Юнус-Бека Евкурова в былинном исполнении Гоши Куценко более чем прозрачен), шесть российских десантников и двое югославских полицейских, серб и албанец, действительно  приняли бой с албанскими головорезами, отбили у них аэродром «Слатина» и несколько дней  его героически удерживали в кровопролитном сражении.  И хотя на самом деле аэродром  нам был мирно передан сербами, и никаких албанцев, равно как и боевых действий,  там и близко в помине не было,  вымышленная история теперь неизбежно вытесняет из сознания реальную.  Да и такие пренебрежимые мелочи, как восемь супергероев, обороняющих от полчищ албанских орков территорию, для удержания которой понадобился бы целый полк, никак не режут глаз,   -  такова специфика жанра. Батальные сцены, периодически до слёз напоминающие кадры сражений из недавно экранизированного индийского героического эпоса  «Баахубали»  и  БТР, который герои картины с упорством, достойным лучшего применения, именуют танком,  тоже вполне простительны для мотивированного зрителя, пришедшего смотреть эпос о ратном подвиге российского  солдата и российского спецназовца.

Военный историк Михаил Поликарпов, сам воевавший в те годы добровольцем в Боснии и написавший о той войне не одну книгу, определил жанр «…рубежа» как «идейно правильный политкорректный боевик».  Я бы к этому определению добавила «по мотивам исторических событий».  Львиная часть яростной полемики о его недостатках и достоинствах, как и любого фильма, претендующего на то, чтобы называться историческим, крутится вокруг проблемы исторической правды, и если авторы фильма откажутся от претензий на сугубый историзм, а зрители не будут оценивать увиденное как докудраму о реальных событиях,  то и большая часть претензий снимется. 

Нельзя упрекнуть авторов в том, что они не погружались в материал или не обращались к консультантам,    -   разумеется, погрузились и обратились, иначе бы в фильме не появилось соревнование двух  БТРов с участием бронемашины № 341 или, например, шкодливая собака, пожирающая бутерброды российских офицеров:  все эти подробности взяты авторами из книги участника марш-броска на Приштину Александра Лобанцева «Косово, 99».  Только вот консультанты, непосредственно вовлечённые в процесс выработки решений тогда, в 1999 г., сегодня имеют совершенно разные взгляды на происходившее, зачастую диаметрально противоположные.  Авторы фильма, вслед за генералом Л. Ивашовым,  воспроизводят версию предательства российской военной верхушки, в угоду западным «партнёрам»  остановившей  колонну российской бронетехники,  в результате промедления которой гибнет половина блестящего интернационала суперменов  (точнее, семи суперменов и одной супервумен  -   русский, татарин, белорус, ингуш, серб, албанец, идейный «советский» и узбечка).  Однако большая часть  компетентных участников планирования операции  «марш-бросок» придерживается другого мнения    -   гораздо более распространена версия, согласно которой начальник Генштаба ВС РФ Анатолий Квашнин и его первый заместитель Юрий Балуевский разрешили начальнику колонны десантников Заварзину отключить мобильную связь, сославшись на технические неполадки, и продолжать движение.  

Несомненным кармическим плюсом для создателей фильма стала поэтизация этого самого интернационала, сражающегося на стороне сил Добра    -   авторы проводят нынче немодную и немейнстримовую, но от этого не менее верную мысль о том, что всем хорошим и светлым российское военное братство обязано советским принципам и традициям.  Хороши и запоминающиеся актерские работы, от флегматичного Шаталова  -  Антона Пампушного до взрывного Вука  -  Милоша Биковича, от страстной Ясны  -  Милены Радулович до Веры  -  неожиданно брутальной Равшаны Курковой, как будто родившейся в берцах и щурящейся в оптический прицел.  Отдельная удача    -  приглашение к участию в съемках «главного индейца ХХ века» Гойко Митича, испытывающего  огромную благодарность русскому режиссеру, подарившему ему возможность первый раз в жизни сыграть  серба.  Есть такой термин, перешедший в кинокритику из лексикона компьютерных игр   -  «пасхальное яйцо»  (что-то выбивающееся из общего контекста, на самом деле являющееся внешней ссылкой, месседжем для внимательных, этаким sapienti sat).  Так вот кличка Чингачгук, прилепившаяся к героическому, принявшему страшную смерть сельскому милиционеру Горану Миличу, блестяще сыгранному Гойко Митичем, и есть одно из таких пасхальных яиц, коих по фильму авторы разбросали в изобилии  (неожиданная Анна Чапман в роли военного корреспондента,  также неожиданный и одновременно неизбежный Эмир Кустурица в роли бомбилы на ржавой Заставе и множество других).  

«Балканский рубеж» триумфально провезли по Сербии, где он был принят вполне благосклонно, вопреки небезосновательным опасениям:  роль сербской армии в фильме низведена до какого-то потешного полка, которого и в кадре-то нет,  сербы показаны исключительно страдающим и бессловесным меньшинством, каким они уж точно не являлись,  а  массовый героизм белградцев, сотнями тысяч выходивших под бомбёжки на улицы и мосты родного города с табличкой «Target» на груди, показан в виде какой-то пьянки-гулянки а-ля Кустурица.   И тем не менее, благодарный сербский зритель, два десятилетия оплёвываемый и оскорбляемый мировой прессой и западным политическим истеблишментом, оценил правдивое изображение апокалиптических бомбардировок городов и деревень,  леденящих кровь этнических чисток,  лицемерия сильных мира сего, вынесших Югославии страшный приговор.  Ну а то, что через двадцать лет после войны русские братья решили приписать исключительно себе коренной перелом в ходе великой балканской битвы, так это вполне искупается благородством изначально поставленных съёмочной группой целей.