Исполнилось сто лет со дня рождения поэта-диссидента Александра Галича (1918-1977). Вкратце биография его выглядит так: жил да был советский писатель-драматург, сочинял самые обыкновенные пьесы и киносценарии. По ним ставились фильмы, шли спектакли... А потом, в 1959 году, с ним вдруг что-то случилось, и он стал сочинять... не совсем советские песни. А потом и вовсе не советские. Сам Галич написал об этом так: «Пути Господни неисповедимы, но не случайны. Но неслучайна была та бессонная ночь в вагоне поезда Москва-Ленинград, когда я написал свою ПЕРВУЮ песню "Леночка"».
Писатель Исай Кузнецов вспоминал: "Это уже была настоящая поэзия. Как пришёл к этим песням, к этим маленьким шедеврам человек, написавший «Походный марш» и «На семи ветрах», романтические, литературные, надуманные вещи?.. Талантливый человек не может не устать от вынужденной фальши."
Итак, трогательная история: сочинял талантливый человек (с этим не будем спорить) всякую надуманную дешёвку, вынужденную фальшь, неискреннюю заказуху... как это у Булгакова... "взвейся да развейся" к первому числу... а потом вдруг его посетило Вдохновение, он распрямился и создал Искреннее. Подлинное. Неподдельное. Можно порадоваться: запел певец своим настоящим голосом. Вот только ЧТО он запел?
Возьмём для примера ту самую эпохальную, переломную, рубежную, "первую" песню "Леночка". Значит, всё, что было до неё — это сплошная фальшь, а с неё началась Правда. Что ж, кто хочет, может без труда найти и послушать текст песни в исполнении самого автора в сети, а вот её краткое содержание. Стояла на посту в Останкино сержант советской милиции, красавица Леночка Потапова.
Апрельской ночью Леночка
Стояла на посту.
Красоточка-шатеночка
Стояла на посту.
Прекрасная и гордая,
Заметна за версту,
У выезда из города
Стояла на посту.
А мимо ехала иностранная правительственная делегация.
Как вдруг машина главная
Свой замедляет ход.
Хоть и была исправная,
Но замедляет ход.
Вокруг охрана стеночкой
Из КГБ, но вот
Машина рядом с Леночкой
Свой замедляет ход.
А в той машине писаный
Красавец-эфиоп,
Глядит на Лену пристально
Красавец-эфиоп.
И встав с подушки кремовой,
Не промахнуться чтоб,
Бросает хризантему ей
Красавец-эфиоп!
На следующий день Леночку Потапову приглашают в ЦК КПСС, а там...
А там на Старой площади,
Тот самый эфиоп,
Он чинно благодарствует
И трёт ладонью лоб,
Поскольку званья царского
Тот самый эфиоп!
Вся в тюле и в панбархате
В зал Леночка вошла,
Все прямо так и ахнули,
Когда она вошла.
И сам красавец царственный,
Ахмет Али-Паша
Воскликнул — вот так здравствуйте! —
Когда она вошла.
И вскоре нашу Леночку
Узнал весь белый свет,
Останкинскую девочку
Узнал весь белый свет —
Когда, покончив с папою,
Стал шахом принц Ахмет,
Шахиню Л.Потапову
Узнал весь белый свет!
Итак, сержант советской милиции "Л. Потапова" (на самом деле, наверное, всё же Е. Потапова) преобразилась в "шахиню Потапову". Ах, какой предмет для восхищения! И это - искреннее? Настоящее? Неподдельное? Это — Истинные Ценности, не чета фальшивым советским?! Мимоходом упоминается, что заморский принц благополучно разделался с родным папою (это ведь тоже достойно восхищения в лучезарном мире Новых Ценностей, да?). У угнетённой русской интеллигенции прорезался её действительный голос, она пробудилась и запела о Главном? Ох, уж лучше бы она спала беспробудным сном и молчала.
То, что на 42-м году революции тогдашняя "вольнодумная" интеллигенция на-ура, с восторгом приняла такое постыдное брюхоползанье перед феодальной титулатурой — это, конечно, диагноз. Тут занятно то, что на вопрос, каковы его идейные ценности, сам Галич однажды выпалил: "Февраль!". Его собеседник был немного шокирован, поскольку для него эти ценности выражались словом "Октябрь". Но, помилуйте, какой уж там "Февраль" с таким нешуточным пиететом к "царственному званию принца Ахмета Али-Паши" и титулу "шахини"? Как ни крутите, воля ваша, а Февраль 1917 года был немного о другом.
Но, в общем, так всё и вышло, как грезилось и мечталось советской, а вернее, уже антисоветской интеллигенции в том далёком 1959-м. "Леночка" действительно оказалась знаковой песенкой, более честной и откровенной, чем, возможно, предполагал сам её автор. Заплесневелые феодальные титулы и звания (если пока и не "величества", то "высокопреосвященства", "блаженства" и "преподобия"), всевозможные монархические триады и прочая древняя мишура, как клопы из щелей или черви из гроба, выползли из небытия и ныне вновь правят бал... будем надеяться, для них уже последний. А "Февраль", как и следовало ожидать, оказался просто полустанком, миражом для перехода к "ценностям" сугубо дофевральским и антифевральским. Порталом в мракобесное средневековье, в которое и уехала Леночка из той песни. Могло ли быть иначе? Не могло. Потому, что никак нельзя удержать Февраль, отринув его законное продолжение и развитие — Октябрь.
Могут, конечно, возразить, что творчество Галича после 1959-го всё-таки не исчерпывается "Леночкой", и это, конечно, верно. Но, как говорится, слова из песни не выкинешь. А уж целой песни, которую сам автор называл своей "ПЕРВОЙ" настоящей — тем более.
|
|
