В трёх разных книжных магазинах Свердловска старшекласснице не продали книги Владимира Маяковского, Сергея Есенина и Иосифа Бродского. Между тем, торговые предприятия всего лишь выполняли требование федерального закона: на изданиях, которые хотела приобрести школьница, стояла маркировка "18+".
"Просили предъявить документы, сказав, что "по закону детям эту литературу покупать нельзя". Для меня это было очень странно, потому что мне не 10-12 лет, а уже 17", - заявила екатеринбурженка порталу "Новый день".
В книжном корреспонденту "РГ" объяснили: рядом со "взрослыми" сборниками известных авторов, на которые упал взгляд девочки, стояли издания, рекомендованные для школьной программы. Она совершенно свободно могла приобрести их. Никто ее в правах на получение знаний не ограничивал.
Редактор ФОРУМа.мск Дмитрий Чёрный добавляет:
- Собственно, и невозможно ограничить такими мерами в правах на получение знаний. Вот уж эти права точно - берут, а не дают. Саморазвитие - лучшее развитие. Другой вопрос, в равной ли степени на всей территории РФ осбеспечено право на бесплатное высшее образование - на получение системных знаний, систематических, научных. Недавний рейтинг городов, где высшее образование доступнее ("все равны но есть равнее" - вот вам ваш Оруэлл, возвращённый дествительностью, оспода либералы-антисоветчики; в рейтинге там среди лидеров был и Томск, поэтому знаю) - даёт ответ на данный вопрос. Нет, как такового равного для всех права ни на высшее, ни на среднее образование даже - уже нет, вам тут не СССР. То есть право-то где-то, в конституции вроде бы, записано - но ничем не обеспечено на местах, местами. Сельские школы закрываются, и к этому конституционному праву теперь должны прилагаться родительские рубли на дорогу и время (которое таким образом власть ворует у новых поколений, как теперь и в Карелии - даже на уровне детсадиков, что уж воистину "дальше некуда") - то есть равенства тут заведомо нет. А вот в Сталинской конституции 1936-го года, в отличие от Ельцинской 1993-го года, - чётко определены не просто права граждан СССР, но и инфраструктурные механизмы, их обеспечивающие. Это вообще первая в мире конституция, в которой материальная база приписана, прописана наряду с правами, вытекая из прав (человека, да-да!) - это было видно в 1937-м году Лиону Фейхтвангеру, но до сих пор неясно нашим отечественным ревнителям свобод, всем этим дурням высоколобым, проклинающим "сталинский тоталитаризм", а вместе с ним и инфраструктуру, до сих пор реально обеспечивающую права человека в России и экс-республиках СССР. То, что книги подросткам не продают в городе, подло лишённом имени Свердлова, - это частный, но симптоматичный случай. Конечно, и Бродский в своём "Венецианском цикле" (который я слышал в прочтении его московского друга Андрея Сергеева) столь фриволен, порнографичен и матюгаст, что младым девицам не читать бы, и Есенин в "Сорокаусте" (без купюр 1955-го года если) предлагает зоофилию, а уж Маяковский... Однако нынче не об этом. Я вот, в годы самого оголтелого потепления перестроечного, когда на киноэкранах уже шла "Маленькая Вера", - не был нисколько обделён в школьной программе в доступе к лирике Маяковского (просто брал с полки дома книгу и читал), которая в отличие от высмеянных им лирик "соловьиного" типа, всегда была плотской и индустриальной, таков уж стиль: и Маяковский, словно с себя, огромного, делал в стихотворение "сэлфи" - рисуя кубистически этак, что и влюблённых тела внутри города друг на друге трудятся грузно, массивно, величественно (школьные первые впечатления от стихов не забываются)...
Но раз уж девушку обделили и она столь публично обиделась на магазинных "цензоров", то бонусом ей предлагаю всю историю пребывания Маяковского в Свердловске в 1928-м году: "26 января, в Свердловск приехал сам поэт. Когда он вышел с вокзала, газетчики на улице уже во все горло объявляли содержание свежего номера. Главный материал был озаглавлен: «Владимир Маяковский. К его выступлению в Свердловске». Поэт прочитал статью, порадовался своему черно-белому портрету, а затем нанял извозчика и поехал заселяться в гостиницу. Четыре дня в Свердловске он прожил в гостинице «Ярмаркома» в самом центре города (ныне на ее месте - Институт травматологии и ортопедии, что позади от мэрии Екатеринбурга. - Ред.). Пока извозчик махал кнутом, подгоняя лошадку, Владимир Владимирович разглядывал городские афишы: одна половина плакатов рекламировала новый боевик «Багдадский вор» с участием Дугласа Фербенкса, вторая сообщала жирными красными буквами: «Деловой клуб. В четверг, 26 января, выступление поэта В. Маяковского: «Хорошо! Октябрьская поэма».
Первое выступление закончилось далеко за полночь. Проголодавшийся поэт спустился в ресторан, но и там ему не было отбоя от поклонников, радушно приглашавших к столу. Среди них был и председатель Свердловского окружного исполкома Анатолий Парамонов, ужинавший в обществе балерины. Он пригласил поэта присоединиться к трапезе. Пока Маяковский ел, балерина успела взять у него автограф. Когда ужин закончился, мужчины направились в бильярдную. Поэт был в ударе. В воспоминаниях современников отмечается, что он обыграл маркера - работника бильярда, выставляющего шары на сукно.
Весь следующий день Маяковский гулял по Свердловску. Некоторые утверждают, что он заглянул в квартиру к одному из рабочих Верх-Исетского завода. Им тогда выдавали новое жилье в только что построенном доме на проспекте Ленина. Якобы вид ванной даже вдохновил поэта написать стих «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру»."
Любопытное совпадение: в Свердловске не дают книги Маяковского, в которых нет ни мата, ни пошлости, а вот в Сургуте изымают дневники, на обложках которых в лапах двуглавого орла оказались серп и молот. Но мы открываем его, Маяковского "Революцию" (поэтохронику) и читаем там:
Смерть двуглавому!
Каторгам в двери
ломись
когтями ржавые выев
Пучками черных орлиных перьев
Подбитые падают городовые
Новость по теме:
Тираж серпасто-молоткастых дневников изъят в Сургуте, типографских рабочих-крамольников ищут
|
|
