Товарищ Чёрный - наш не только партийный товарищ, но ещё и партийный журналист с богатым стажем. Его уход из издания хоть и маргинального порой содержания, но всё же федерального уровня - обеспокоил многих. Вопросы ему я начал задавать давно, и получил достаточно ответов, которые пришлось всё же разделить на две части, чтобы публиковать, конечно же, на нашем официальном партийном сайте, поскольку в его лице мы ощутили оскорбление, брошенное пропутинскими реакционерами всем коммунистам.
- Дошли до меня по партийной линии слухи, что твоя дружба-служба в «Литературной России» закончилась. Имеешь ли ты сделать официальное заявление для ЦК по этому поводу? (шучу)
- Всё верно, с 31 мая я «мгновенно выписался», как тот генерал Чарнота, из штата газеты, в котором пребывал с декабря 2014-го. Нашего первого секретаря я поставил об этих планах в известность заранее, прямо на майском Пленуме ЦК, под грифом «немного огорчу». Владимир Иванович вышел из-за стола президиума и озабоченно ответил: «Это не немного». Он ведь был постоянным читателем именно бумажной версии газеты, считал мои публикации в ней едва ли не партийным заданием…
- Так ты сам ушёл или тебя всё же «ушли»? Мне это потому интересно, что ты же совсем недавно писал очередную статью в защиту закрепившегося за газетой помещения – и вдруг вот такой шаг. Как-то нелогично и непонятно.
- Скажем так, ушёл я по обоюдоострому желанию двух сторон – не мог больше терпеть ни унизительной, пигмейской цензуры, ни того пренебрежительного подхода, который уже где-то год как установился именно в моём отношении. Своих взглядов я не скрывал ни до начала официального, штатного сотрудничества с газетой, ни в процессе – благодаря чему получил редакционную кличку «Коммунист», и вполне ей соответствовал. В каждой, даже самой малой заметке проводил нашу линию, классовый анализ – поскольку, как и ты, Кирилл, замечал разок, на последнем съезде ОКП, это ведь тоже вид классовой борьбы – информационный. Весьма важный на нынешнем этапе борьбы за умы современников и соотечественников.
- Положим, ты уже и не того возраста и статуса, когда можно что-то скрыть. Тебя знают в первую очередь как писателя, автора трёх романов, причём редкой стилистики и ещё более редкой пролетарской направленности. И тут, наверное, надо говорить о какой-то авторской рубрике, если газета взяла тебя как колумниста-коммуниста. Или ты сотрудничал на иных началах?
- Ирония судьбы в том, что недавно я всё это, причём хронологически дотошно излагал в одном из «юбилейных» номеров газеты – аж на восемь полос получился рассказ. Как пришёл в «ЛР» – точнее, как привёл меня тогдашний товарищ-историк, работавший в соседнем «Нашем Современнике», - как потом работал в весьма неспокойной обстановке. Это ведь был изначально случай не найма, а скорее профессиональной дружбы. Меня позвали, как только Роман Сенчин ушёл из газеты, поимев «конфликт интересов» с главным редактором (надо было выбирать, с Владимиром Толстым, путинским советником, недавно одарившим его роман «Ясной Поляной» он - или же готов вместе с «ЛР» критиковать благодетеля). Заменить заслуженного нового реалиста – менее заслуженным радикальным реалистом было логично, и в этом наравне с преемственностью ощущалась даже некоторая поспешность, демонстративность, в духе «у нас незаменимых нет». Но в том декабре я ни от чего бы не отказался, поскольку только что «пролетел» мимо штата «Свободной прессы» (и то в отделе недвижимости – подробности всё в том же 13-м номере «ЛР»).
- То есть ты не напрашивался?
- Это в «СП» я напрашивался, однако и тов. Шаргунов тогда обещал «сорокет», вполне покрывавший расходы прибавившейся семьи, и писать буржуйскую белиберду про недвижимость лучше тогда же, оказывается, проходивших «кастинг» - я не смог. А в «ЛР» не «ломился» - позвали, и я пришёл, словно в дыму, - плохо тогда высыпался, рано вставали в садик, а по ночам кропал продолжение «Поэмы Столицы»… Тему оклада я и сам как-то отодвигал на периферию первого разговора в кабинете главного на втором этаже, но сперва с пометкой «эта сумма для редакции несущественная» прозвучала цифра 18 тысяч, потом она быстро превратилась в 16 с пометкой «я забыл, сколько мы тебе обещали?». Но я на всё согласно кивал: давно покинутые печатные пространства, пребывание в живом, а не виртуальном коллективе тоже сулило столь важный коммунисту контакт на низовом уровне. В конце концов, надо быть пролетарием не только в художественной ипостаси, а в жизни, изоморфизм творческих и трудовых полей тут требуется писателю…
- И вот в 2014-м ты начал работать за 16 тысяч рублей – в какой должности? (Воистину подвиг, по нашим, питерским меркам…)
- Не знаю, какой это подвиг, но от нашего товарища по ЦК Семёна Борзенко в 2006-м в Заксобрании ленинградском, помню, в курилке на лестнице слышал пресловутый «сорокет» как нижнюю планку, за которую он (с его семьёй за плечами, соответственно) согласен работать, моя ситуация в 2014-м отличалась мало… Редактор отдела спецпроектов, вот как называлась моя должность. Видимо, кажущиеся главному редактору экзотическими убеждения – потребовали такого обрамления. На деле должность подразумевала совмещение функций корректора, телефонистки, курьера, искателя иллюстраций, грузчика, интервьюёра – в общем, на уровне занятости я вернулся в 2002-й год, когда «Независимое обозрение», скрыто-партийная газета КПРФ, вставала на ноги. Я сам тогда разносил её по ящикам думаков в новом здании Госдумы, развозил вместе с Лёнькой Развозжаевым и по другим точкам – сплетник-газетник «московский листок» была по сути моя должность. Сам написал передовицу, сам распространил часть газет…
- Отражено во второй части «Поэмы Столицы», если не ошибаюсь.
- Ага… Только в 2015-м пачек, требующих распространения стало гораздо больше. Как сейчас помню: взвалишь на телегу пачек восемь, и везёшь эдакую шаткую «пизанскую башню» до метро «Достоевская» или «Маяковская», складываешь, озираясь, чтобы не было полицаев в «ясли» других газет. А потом из метро звонят в редакцию (с «Маяковки») – мол, прекратите занимать чужие пространства, частная собственность выставит вам иск…
- Слушай, я всё не могу постигнуть: вот ты пошёл за ничтожные, дворницкие деньги чернорабочим (хотя сейчас и дворники в Москве за столько не работают)… Но ведь то же самое «Независимое обозрение», тобой упомянутое, ты сам и делал, регистрировал вместе с Ибрагимом Усмановым, который из «Советской России» пошёл на повышение – далеко не худшая газета нулевых была, а может, и одна из лучших, в ряду «Газеты-газеты» и «Коммерсанта», на мой взгляд… И ФОРУМ.мск фактически с самого основания в 2005-м ты ведёшь как колумнист и новостник. То есть опыт-то накоплен солидный. Какие-то должны были иметься у тебя мотивы кроме банальных материальных, приработка?
- Я вообще по натуре безотказный такой комсомолец. Позвали – пошёл. Прогнали – ушёл. Важным моментом прихода в «ЛР» была возможность совмещать сетевую, сайтово-редакторскую работу, довольно интенсивную, с газетной. Тогдашний гендиректор, Александр Дорофеев, в «смотринах» участвовавший и стол Романа Сенчина мне «передававший», так и сказал: «У тебя же ноутбук? Отдельный компьютер тебе не нужен. Вот и садись здесь, прятать ноут будешь в стол, вот тебе ключи». Для меня и вопросов не было – идти или не идти, и на каких началах. Я видел в этом спецзадание партии, самим собой назначенное. Считаю, что любое печатное пространство, хоть немного приоткрывающее нам площадь – надо занимать! И на нём, как на настоящей площади, устраивать «оккупай», застолбить идейно то условное пространство, в котором общество в его газетной, авторской, колумнистской выборке готово вести диалог со сторонниками национализации всех крупных средств производства и фактической национализации всех богатств недр, сторонниками плановой экономики, социализма в культуре, науке, образовании.
- Ты всё-таки сказал слово «прогнали». Опиши уход, а то какая-то двусмыслица. Мелькнуло и слово «цензура» - но как тебя, изначально красного колумниста, могли цензурировать? Я вот не замечал в твоих публикациях по ссылкам на сайт «ЛР» никакой редактуры или цензуры – рубил олигархат и особливо «силовигАрхию» словесно шашкой, как обычно, хотя я бы новояз твой, не везде уместный, подредактировал…
- Начало финала пошло вот с этой иллюстрации, даже не к моей статье, но подобранной мною – идеально подходившей к пафосу и позиции автора (члена СП СССР Владимира Кожевникова). Сам фотофакт такого радушного приёма памятника Солженицыну коммунистами Владивостока – видимо, огорошил главного редактора, вызвал ярость (ведь это же увидит Наталья Солженицына, а с ней недавно Путин открывал стену скорби по умученным у ГУЛАГе!) и требование найти «что-то помягче», в итоге я дал тот же памятник без таблички «Иуда». Но это уже почти финал… А если «отмотать», тут тоже потребуется некоторый хронологический экскурс, чтоб понять, где что начиналось, а где, увы, кончалось товарищество и начиналась эксплуатация. Шёл я ещё в «ЛР» для того, чтобы пребывать в сильно ужавшемся тогда (поражение «болотного протеста», Евромайдан, резкое разобщение, кризис, оптимизация, рост тарифов ЖКУ, цен и при этом сокращение зарплат, то есть в целом - индекса взаимного общественного доверия) литературном мире, внутри литпроцесса – из которого мои вчерашние коллеги-новреалисты сделали банальный карьерный трамплин, а вот я-то готовился издавать новый роман. Писал его прямо в редакции, засиживаясь допоздна… Мой голос был нужен газете, её передовицам – и мы лихо, в штыки и вовремя встретили открытие «Ельцин-центра», например. Многое вышло своевременно, «выстрелило». Но и для самой газеты те годы, 2015-2016 – были тяжёлыми. Распространение, взваленное на всё того же товарища Дорофеева, хромало – многие точки из-за кризиса отказались выкладывать «ЛР», слишком «тематическая» - кому нужна литература и обсуждение её новинок, когда надо работать на двух-трёх ставках, чтобы прокормить семьи? В том же Центральном доме литераторов, куда до меня Сенчин носил по 25 номеров газеты – ларёк снизил запросы до 15 экземпляров, за 4 года моих визитов туда удалось вернуться лишь к 20…
- Ты ушёл от темы, всё на какие-то частности скатываешься – этим, кстати, и проза твоя характерна. Какая сверхзадача была? Просто вариться в среде литераторов? Но ты и так там не был чужим. Со старшим поколением видеться – ведь средний читатель «ЛР» в возрасте под семьдесят, - но много ли ты среди них видел коммунистов? Вот наш первый секретарь Лакеев справедливо считает, что некоторые статьи в «ЛР» и в особенности партийного, брежневского «расстриги» Байгушева – образчик не просто реакции, а верноподданства на грани политической проституции. Зацеловал, говорит Владимир Иванович, этот ваш Байгушев Путина эпитетом «русский», сравнял большевиков с фашистами не хуже Александра Яковлева. Как ты с этим рядом работал, с трудом понимаю. Это подавалось как генеральная линия газеты, или же на правах дискуссии?
- А вот тут ты своевременно поддел. Сверхзадача была самая пролетарская – тащить воз и овладевать новыми навыками. Для меня, привыкшего «учиться и ещё раз учиться» везде, где есть чему поучиться – это была ещё и школа «реалполитИк». Газета ведь живой организм с его современными правами в условиях быстро меняющегося общества. Ты же знаешь, как принципиально внимательно я отношусь к советскому наследию везде – от инфраструктуры и архитектуры до целых газет вот... Там, где капиталисты что-то явно подталкивают к пропасти, я встаю на противоположную сторону и не даю упасть, восторжествовать этому ницшеанско-фашистскому принципу. В кризисном 2015-м, ещё летом газете светило прощание с помещением – я это слышал зимой от того же Дорофеева, - что летом Департамент городского имущества может расторгнуть договор аренды. Мы же всё это время жили под Домокловым мечом ДГИ. До меня тоже были проблемы – то с отоплением, то ещё чёрт знает с чем. Сенчин и Огрызко, главный редактор, даже ходили в Администрацию президента, чтобы отопление включили, не морозили свободу слова. Отчасти все эти незримые, тонкие нити общественных связей пролегали и через мои пальцы у телефона, через старое помещение редакции, которое новая власть всё пыталась прибрать к рукам и коммерчески выгоднее распорядиться. Иногда звонили какие-то служки Мединского прямо из Минкульта, иногда из Минобороны… Для меня было весьма логично не только печатным словом критиковать и обличать власть, но и говорить с ней прямо, и быть вместе, в упряжке с одним из последних советских изданий - на боевом корабле, биться за помещение. «Словом и делом» – это даже, знаешь, профессионально приятно, когда колокольный набат твоего печатного слова каким-то загадочным образом, вроде бы долетая с пугающих власть баррикад, но что-то меняет в кабинетах чинуш, и они не пишут судьбоносную бумагу на выселение наследственно-советской газеты… Вот поэтому-то мне и было столь досадно, что как только в результате бурной поддержки выселяемой газеты, которую высказал широченный хор голосов (и тут понадобился весь спектр, от тех самых верноподданцев-реакционеров до либералов из «Пен-центра»), удалось добиться относительной стабильности – в коллективе установилось отнюдь не товарищество, но напротив – диктатурка. На высокой ноте «SOS», объявляя сбор средств на поддержку редакции (и действительно, такие идейные советские бабушки, как Руслана Ляшева, несли свои тыщонки из пенсий – вот и «Женщины России» помогли, чем могли), удалось микроколлективу газеты урвать президентский грант «на развитие гражданского общества» - рассказывать о жизни и литературе республик, о содружестве народов в пределах нынешней РФ. И уже тут была как бы ситуация «ваш товар – наш купец», не прежняя свобода, а задания: причём именно по этому гранту я по своей и не своей инициативе немало побегал с диктофоном, аж (по своей) до Томского государственного университета «добегал»…
- Тема, кстати, вполне наша и, если правильно её подать, взыскующая пролетарского интернационализма… Если я правильно понял – это Фонд президентских грантов вас осчастливил?
- Он самый. Причём само название этой конторы вызывает подозрения. Словом «президентский», в силу раскрученности бренда, сейчас очень многое приподнимается и прикрывается – целые библиотеки государственного уровня «приватизируются» - припрезидентиваются, а в том же Томске на центральном проспекте Ленина сияет реклама некоей «Академии при президенте»... Сколько и где только нет – этих «при»? И чьи в фондах и конторах этих деньги – огромные деньги – личные президентские? Но если верить его декларации, из 7 миллионов в год вряд ли развернёшь такое меценатство… Значит, что-то одно в этих выкладках всё же враньё – и надо называть иначе грантодателя? Это его друзья-олигархи, которые в отличие от него-официального миллиардеры, вроде Абрамовича, скидываются? Или вся силовигархия в обязательном порядке? Тогда так и назовитесь, вроде «Газпром – детям», «Силовигархия – обворованным»… Государство буржуев стесняется быть государством в названиях фондов, академий и библиотек? Или «государство – это я», и Фонд сей тихо ведёт к монархии все поддерживаемые им умы и организации?! В этом плане «слизано» с «ненавистного» Запада самое худшее: Сороса выгнали, но его подход к финансированию «точек роста» в науке и образовании сохранили. Нет планового развития и финансирования, везде пытаются внедрить конкуренцию, борьбу за грант, за кусок, не дольше, чем на год – чтобы лонгитюд не только как метод исследования, но и как образ жизни интеллигенции не был возможен ни в науке, ни в образовании, ни в печати. Только теперь это, выбиваемое заявками из нефтегазовых кубышек, прямо как в тендерной системе - «отечественные» деньги, хотя, повторю, туман над этим вопросом простирается плотный.
- Понятно, что деньги сейчас это способ подсчёта труда нанимателем и одновременно его присвоения через прибавочную стоимость, в монетизированном виде (буржуазией), поэтому любые деньги, даже самые трудовые, потные и «честные», несут отпечаток этого классового компромисса и всегда, централизуясь, оказываются буржуйскими. И ты, поскольку марксист годный, не станешь фетишистски принюхиваться к купюрам – кем они там пахнут, от чьих щедрот. Условные денежные знаки – знаки и есть, и об экспроприации экспроприаторов мы помним, как и о необходимости переходить от товарно-денежных отношений к нетоварному производству… Но вот давай подыграем серости и темноте: фактически, для обывателя – ты что, брал путинские рублики?! Может, ты поздновато оттуда сбежал – от греха подальше?
- На этом гранте газета сидит второй только год, причём это ещё и жутко забюрократизированный процесс – за небольшие, мягко скажем, деньги, пролетарии пера обязаны отчитываться километровыми бумагами. Какой там штат, в этом Фонде, и сколько дармоедов это всё вычитывающих – страшно даже представить. Но я этот «путинский» хлеб точно не зря ел, ряд интервью у интересных учёных взял, и просто у наших однопартийцев – например, опубликовал интервью с Русланом Каблаховым, одним из немногих поэтов-коммунистов Ставрополья, который и в педагогической своей работе проводит нашу линию, успешно привлекает молодёжь в наши ряды…
- Это отрадно, Руслан же возглавил наше региональное отделение. Но я верну тебя к утилитарному: сильно повысился оклад при получении гранта редакцией?
- До двадцати тысяч «на руки» дорос! 25 официальный оклад – до налогов и отчислений тому же самому государству, которое дало грант.
- То есть ты «грабил» самого бедного из кремлёвских миллионеров, Путина на 20 тысяч в месяц? Это уже какой-то успех, надо признать. Ну, а ты плакался! Виден всё-таки прогресс: за четыре года по тысяче если считать «за выслугу»… Вообще, всё это пока мне кажется анекдотом года, но я явно чего-то не знаю. Не могу, видимо, уловить твоей генеральной мотивации: что тебя там так крепко держало?
- Окаянство и упрямство в той самой идеологической дискуссии, которая на самом деле выражала каким-то образом и настроения, бродящие в обществе. Они резко качнулись вправо после «болотного облома», ты же помнишь. Многие прославленные «ЛР» ранее новреалисты пошли на поклон к несвергнутому царю, а заходящие к нам в редакцию «гонорарщики» сообщали, что на Афоне монахи давно молятся за Путина как «за анператора» и пора бы уж легализовать монархию, раз народ созрел… В газете разгорались битвы-споры на несколько номеров, что обычно шло под рубрикой «Не отпускает» (в «Дуэли» был аналог «А я говорю, что…») - с лютыми и самыми тёмными проклятиями в адрес Ленина и большевиков там часто выступали разные дедушки, попутно рассказывая про неверность жён своих и тяжкую сельскую жизнь. Говорю же: я сидел на живом потоке мнений, в которые в нужный момент вбрасывал и свой голос. Вот помню, как наш спор с Сенчиным, который высказывал дичь о возможности на Украине социалистической революции в дни Евромайдана, – обрывал директивно главный редактор, мол, заспорились, «междусобойчик»… И почему это я должен был пугаться какого-то путинского гранта? Путины проходят, а советские газеты остаются, не даром же в апреле отметила она своё 60-летие – я видел в «ЛР» себя не только идейно-верным «винтиком» в советской по происхождению газете, но и тем самым следующим поколением, с которым так давно хотели поговорить первопроходцы: тот же могучий публицист Владимир Бушин (начинал он в «ЛР»), мои беседы с ним, знаю, шли нарасхват в Сети.
- Но ты же, я надеюсь, не имел там никаких карьерных перспектив, не метил в замы или главные?
- Боже упаси, хотя, по замерам посещаемости страниц сайта «ЛР» мои материалы частенько попадали в топ – но это не было поводом для каких-либо эдаких мыслей ни с чьей стороны. Я понимал всё время, что я «свой среди чужих» (идейно генералитет – при «многочисленности» штата это главный и зам, - запутинцы и антикоммунисты): свой той газете, которую создало советское общество, но само не прожило столько, сколько она. Надо сказать, что наличие «Коммуниста» в редакции заставило вскоре, уже при наличии гранта, завести в ней и «Белогвардейца» - его я, кстати, всегда уважал, и спорили мы в основном в статьях, и то непрямо. Не думал, что «красное» слово моё так перевешивает, что потребуется противовес в лице старожила редакции, – ведь в потоке, идущем на редакционную почту (а это и есть главный капитал газеты, нажитый за десятилетия и сейчас больше уже мэйловый, электронный) хватало беляцко-верноподанных текстов. Белогвардеец, кстати, внук большевика с подпольным стажем – так вот оно и бывает, на спецпайках и подрастает «Россия, которую потеряли»...
- Ты упомянул сайт газеты, но должен сразу сказать тебе, что он, каким я его помню и читал, обновляемый явно редко, слеплен едва ли не скромнее нашего партийного, хотя у СМИ-то должен быть он помощнее и покрасивее. При описываемом тобой богатстве редакционной почты можно было бы наладить ежедневные публикации – это я как ведущий нашего сайта говорю, поскольку наладить своевременное поступление и отбор материалов гораздо важнее там веб-дизайна всякого, внешности. Первомай и сбор сводок регионалок нам это показал. Поток тематической информации в первоначальных знаках, своевременно индексируемый, авторский, эксклюзивно иллюстрируемый (желательно, автором) – вот хлеб любого сайта. Как у вас с этим было?
- Шикарно было и остаётся. Предложение превышало спрос раз в десять. Я присватал и специалиста для доведения сайта до приличного уровня – тоже из наших, точнее, из ваших, питерских… Он хоть на удобоваримый движок и дизайн сайт перевёл, он не грузится по полчаса, обновляется проще, и дальше видимо пойдут обновления сайта в сторону как раз ежедневности, куда ж ещё деваться. Мне тут виделась прямая конкуренция с Прозой.ру и «Стихирами»…
- Ну, так ты б, как уже «сетевик» со стажем и взялся бы за дело, или это не могло считаться «спецпроектом»? Всё равно же весь день у экрана…
- Здесь-то, не поверишь, и крылась не точка сотрудничества, а наоборот – яблоко раздора. С момента, как этот чёртов президентский грант стал нависать (и условное идеологическое поле врага как бы пополнилось войсками: вот же, ты работаешь на Государство!), моя параллельная работа над ФОРУМом.мск и ПРАВДОЙ.info (дневная посещаемость "Правды" пока мечта для сайта ЛитРоссии), работа ежедневная и наличие которой вроде бы с самого начала не вызывало никаких нареканий, стала восприниматься в штыки. «Свои коммунистические сайты» - именно так теперь называлась до некоторых пор не замечаемая моя работа, - мне запретили специальным циркуляром обновлять в три из четырёх присутственных дней. Циркуляром, Кирилл, циркуляром! Надеюсь, он сохранится для истории – придёт время, сдам его в Музей Революции, а сейчас готовлю очередную порцию (из школьного детства) экспонатов для Алисы Божко. Более того, я счастлив, что у дремучих ненавистников научного коммунизма, ГУЛАГа, «тоталитаризма», НКВД – у исследователей творчества «умученных» поэтов, - появилась такая редкая возможность побыть в шкуре врага и отомстить в моём лице «коммунякам» за всю цензуру и пропаганду, удушавшую интеллигенцию в ХХ веке. К обновлению сайта я привлекался крайне редко и, скорее, аварийно – но на том движке это был сущий ад, полчаса на публикацию одного материала это минимум...
- Смотри-ка, как у вас там бывало жарко, немного начинаю тебе завидовать. Но уж тогда объясни, что ты подразумевал и ранее под словом «цензура».
- Первым звоночком стало зимой недопущение меня со стороны ФСО на пресс-конференцию в Музей Революции с участием Нарышкина и Солженицыной. Ну, пробила ФСО меня по базе и ужаснулась: супротиву Государства и Государя высказывался, в партии состоит крамольной, незарегистрированной, не учинит ли провокации... Наверное, это был повод задуматься в редакции, как такой человек может получать часть президентского гранта. А заметка, на которой и стало очевидным расставание – была никчёмной и проходной. Причём мною же и предложенной без особого энтузиазма, при наличии уже двух свёрстанных моих материалов в номере, сверх нормы. То есть буквально – гроша заметка не стоит. Фамилию её героя уже все забыли – Слабиков, один из питерских коррупционеров из Ростеха, один из представителей столь часто попадающейся нам на улицах и иногда обложках «Татлера» – элиты. По ходу написания заметки я понял, что нужен контрапункт, что вся эта скукотища из жизни путинской генерации казнокрадов должна чем-то резко перебиваться. Я и вмонтировал биографию большевика, чекиста, тоже ленинградца, умершего от голода в блокаду, будучи директором продсклада – что и было зримым упрёком этой воровской шатии-братии. Вот этот самый, вычеркнутый вполне осязаемо абзац – за которым и последовал прощальный звоночек.
На меня обрушился дождь мелких упрёков – мол, надо писать как в «Новой газете», а не вести неуместную агитацию и бросать тень на всех господ силовиков… Заметку я же сам и переправил, однако она в кастрированном виде совсем поблекла, а вот как раз заголовок, сам собой напрашивавшийся, и всплыл потом в «Новой», хотя понятно, что такое витает в воздухе… Но это ерунда: на следующий же день, в среду, когда редакция обычно отдыхает, я был отправлен в ипостаси грузчика получать очередную книгу («ЛР» работает и как издательство иногда, имеет лицензию) в московский офис Можайского комбината. Уже увидел тираж, созвонился с такси, и готовился к погрузке. Тут мне позвонил зам, с которым у нас был всегда нормальный общий язык, и сообщил, что имеются нерадостные новости от главного редактора – с какого числа желаю быть уволенным. Представляешь ситуацию? Причём это не какая-то задержка сообщения во времени, это был обдуманный, программный ход – отправить, как в стройбат, а потом и нате вам ещё пощёчину. Поработал грузчиком? А теперь «спасибо» и – пшёл вон.
- Да, очаровательная просто охранительская проза…
- Нормальный мужик в такой ситуации послал бы матом всю эту команду инвалидов путриотизма, пожелав им самим загружать книгу увесистого сибирского поэта в такси, но я – добрый комсомолец. Не то, чтоб подставлять вторую щёку, но дело я доделал, книгу привёз, разгрузил со всеми вместе. А потом зам был очень удивлён – что это ты так скоро убежал? Люди, вроде бы, художественного чутья, а вот показалось странным…
- Погоди, но ведь до этого, совсем недавно вы гремели на всю Москву и страну юбилеем, 60-летием газеты, ты ведь тоже был на нём?
- Работал там фотографом, в частности, исполнял привычные пролетарские функции... Но было и кое-что тому предшествовавшее: связи-то старые КПРФные остались, и я попросил товарищей в Мосгордуме написать поздравительное письмо на бланке, оно красиво легло на полосу, подписано было Николаем Губенко, и мне, как представителю газеты, его красиво вручили в МГД на круглом столе инициативных групп, борющихся против сносов по реновации. Даже фото осталось «газета в моём лице»… Но опять же, дело тут не в личных обидах – будь у меня таковые я уже при первом же повышении голоса в мой адрес оттуда бы отчалил. Нет, я вёл себя именно как на партзадании, держался зубами, пытался внедрять принципы коллективизма туда, куда сверху, через вот эти гранты лезли принципы царизма, лихо поддерживаемые «белогвардейской» стороной. На юбилее газеты в Доме национальностей прозвучал тост в адрес главного редактора – «ты и только ты», в котором Белогвардеец высказывал давно уже звучавшее в узком кругу. Что газета это в первую очередь один человек, и не будь его, не было бы давно газеты. Это так, но это ужасно плохо – от этого надо бежать в организационном плане, как от смерча. Однако на моих глазах происходило иное. Формат планёрок, который сам же я, истосковавшись по «Независимому обозрению» и принёс, «накликал» на коллектив ещё в 2014-м при Сенчине – рос и рос. Часовые мрачные медитации, в которых мнения сводились к одному и «возникать» все уже побаивались, и по кругу повторялись какие-то банальные рассуждения или домыслы, параноидальные какие-то мотивы, - воздействовали на коллектив. Да, мы понимали, что эта тревожность от «подвешенности» помещения, понимали, что находимся в руках того самого Государства, которое пытаются славить на голом энтузиазме эти, пережившие 90-е, но не их заблуждения в плане спасительности капитализма, люди… ДГИ не продлил договор аренды ещё в апреле 2016-го, то есть два года эта вот тревожность росла, а Государство – так искренне порою прославляемое на передовицах и в авторских материалах (причём не обязательно штатников), - оно не желает брать на полное обеспечение и в своё помещение патриотическую газету. Какие-то звонки из кабинетов, загадочные «сдержки и противовесы», это могло как-то притормозить выселение, но не решить вопрос принципиально.
- В твоём голосе звучит всё ещё боль за газету. Но ведь тебя-то, выходит, плюнув на заслуги и альтруизм, она выгнала точно так же, как её пытается выставить ДГИ? А ты ведь столько раз защищал её, нашего первого секретаря даже, помню, привлекал к этому делу, и он говорил слово нужное в нужный момент...
- Мне тогда же и другой член ЦК ОКП, Анатолий Баранов (к которому, видимо как когда-то «родителей в школу», всё мечтал дозвониться главред «ЛР» – да вот нынче уже не судьба) сказал: «ты борись за помещение, но с тем условием, что в случае успеха ОКП получит там комнату, утрём нос соседнему Малому Сухаревскому – где ЦК КПРФ». Какой там! И заикнуться было неуместно, тут же так любят Путина (что всерьёз произносят в телефонных разговорах «наш Национальный Лидер»), а мы его критикуем. Владимир Лакеев ведь готов был призвать и московский актив ОКП на пикеты в защиту газеты и её исторического помещения, данного советской властью, ЦК КПСС… Но увы – в борьбе с наступающим мощным собянинским капиталистом-хищником, произошло отчуждение и разобщение: буржуазные тенденции победили в самом коллективе, а теперь и некому сопротивляться этому локальному, тянущему ко дну царизму. Не понимая главного, что они тут не господа-хозяева, а гости-пролетарии – и как пролетарии, наследники «совка», только и могут что-либо требовать от новоявленных и самозваных господ, - мои коллеги вели себя и со мной, и с ранее меня уволившимся Дорофеевым как господа-благодетели. Сколь дико мне было слышать в кабинете главного редактора, что «он содержит из своих личных» в течение какого-то времени «пустое место» (так назывался уже не справлявшийся с обязанностями гендиректор)! Незнание азов марксизма порою сказывается на таких простейших силлогизмах: не нашим ли трудом создавалась газета всё это время? Но это как-то не учитывалось, а вот злополучный грант и отчётность по нему неким государевым оком подглядывала на шаткую палубу уже потерявшего прописку корабля, и ещё подсказывала, как поступать побуржуазнее! В мой адрес сыпались тоже смехотворные упрёки в непрофессионализме (хотя по образованию я психолог, а не журналист – сие ремесло осваивал «на цыганском факультете», сиречь «на ногах», на улице), а «Независимое Обозрение», в котором мы и познакомились и сработались с Анатолием Барановым, объявлялось газетой образцового непрофессионализма, хотя где была в нулевых «ЛР» и где был «НОБ» - высшая лига российской прессы (это с рекламного слогана из метро, были у нас и такие стикеры)? Газета, пережившая два рождения, после Ибрагима Усманова, при Валерии Турсунове настолько увеличила тираж и коллектив, и вообще качество, что вышедшие из него – тот же публицист Максим Артемьев, драматург Александр Молчанов или футуролог Максим Калашников в представлении не нуждаются. А депутат КПРФ Игошин и был интересен-то только пока финансировал газету, но после 2004-го как-то исчез и из политики, и из КПРФ, став заурядным бизнесменом внутри правящего «ЕдРа»… Думаю, такая несвоевременная ненависть к давно почившему «НОБу» была лишь сублимацией зависти к ФОРУМу.мск, с однодневной посещаемостью которого ни один, даже юбилейный, тираж еженедельника не встанет рядом. И я конечно же оставался Форумским патриотом – детище своё и товарищей в угоду чьей-то зависти, не запускал. Ибо эта «лампа Алладина» требует ежедневных прикосновений, ежечасных – что для отца уже двух детей, как очевидный способ заработка при крайне невысоком окладе в «ЛР», вряд ли бы было порицаемо в другом коллективе, но тут – вот так…
- Давай-ка из нулевых вернёмся всё же к этим, литературным охранителям и рассмотрим их как явление. Ощущаю, насколько актуален лозунг нашей партии - Ни царей, ни президентов! (Ни навальных, Ни путиных)... Ты ведь видел, из чего складываются их воззрения – тебе эта «генеральная линия» не казалась наигранной? То есть путриотизм – показным, поскольку нельзя просто федеральной газете идти сейчас против верховной власти, ещё и при «подвешенности» в помещении, и при гранте…
- Вообще-то она была изначально газетой СП РСФСР, то есть республиканской, но поскольку теперь вне СССР и РФ – федералы, то да, федеральной. К чести газеты скажу, что её идейная начинка не менялась из-за грантов или чего-то подобного. Путриотизм был искренним, как и ненависть к Ельцину, который в 1993-м «ЛР» запретил наравне с прочими поддержавшими ВС РСФСР. Собянина того же мы критиковали как ни одна московская газета не смела. Но по старому доброму принципу, вполне глубоко там прочувствованному, Путин – это хороший царь, под которым всякие Слабиковы заводятся, но надо накачивать рейтинг Путина, и тогда Слабиковы сами отомрут. Бить по боярам, не трогая царя. «Цесаревича» - Медведва зато трогали, но не очень сильно и часто. Ибо чем сиятельнее царь, тем сильнее держава – а вдруг он снова в преемники? Ты не забывай, что и ХХС в 1995-м строился вообще-то по настоянию «ЛР» и благодаря созданному газетой народному движению. То есть тут такое недетское, серьёзное охранительство определённого типа «государственности», которое постсоветскую историю имеет. И конечно же «опять ты со своим пролетариатом» (как брезгливо говаривал зам) звучало тут с высоты прежних реакционных достижений. Часто на передовицу попадали попы, а Шевкунов был просто подарком. Тот самый, который на Сретенке строил Храм новомученников, жертв коммунистической идеи (да-да, именно идеи). Ну, вот, отказавшись от классового самосознания и угодили «господа рабочие» (как пел когда-то Харчиков) - а по сути это самый что ни на есть печатный пролетариат, - в лапы родной буржуазии, ДГИ отдал помещение какому-то рынку, и нынче снова идёт бой. Только отряд не заметил потери бойца… Ну и Богъ с ним, с отрядом охранителей.
- Что в ближайших планах? Творческих и профессиональных...
- Год назад в это же самое время, ранним утром я таскал всё те же пачки газет на телеге через Рождественку и Никольскую ежедневно - на Красную площадь, на книжную ярмарку. Руки серые от свинца, ноет поясница - но стоишь, голосишь всё тем же базарным зазывалой, вручаешь бесплатные номера газеты, а попутно получаешь выговоры по СМС "как вы сдали материал без вреза?!!", "немедленно явитесь в редакцию!!!" Думаю, "что-то пошло не так" изначально при отсутствии сопротивления коллектива подобным интонациям и тенденциям, которые, опасаюсь, не пойдут газете на пользу - ибо она, когда-то занимавшая почти этаж в здании Литгазеты, действительно оказалась в одних руках, и удержать её над пропастью всё сложнее. Пожить без страха иудейска, отдохнуть ото всего этого, нервно и физически, собираюсь - лето самое подоходящее время. Книгу рассказов, наконец, доковыряю на даче, и сдам не-знаю-пока-в-какое издательство... Попутно усилю участие в оргработе партии и на "своих коммунистических сайтах". Песню "За Советскую Родину" вот эшелонскую с нового альбома свели, наконец, скоро опубликуем - в ней тоже итог моего литроссовского периода, серединка из "Сталинградской хроники" Юрия Кузнецова...
- Вот этого как раз многие и ждут (я не о песнях сейчас) - затронутые тобой, упомянутые исследования феномена государственничества "на натуре" пора бы превратить в серию статей, тем более что туманная и грозная Государственность (без конкретики формации, а именно как протеическое нечто), это облако, в котором в рейтинг Путина и в рост монархических настроений обращается даже советское, "лево-патриотическое", будь оно неладно - требует детального анализа специалиста. Думаю, ты имеешь теперь все необходимые для этого мозольки профессиональные и навыки-знания, почерпнутые в неравной (количественно) борьбе общественных идей. Ждём статей!
|
|
