Вместо вступления
Сначала несколько слов о враче Столярове.
Столяров Антон Анатольевич (1985 г.р.), до 01.12.2017 г. – зав. лабораторией радиоизотопной диагностики – врач-радиолог Пензенского областного онкологического диспансера. Работал в этой лаборатории с 2009 г.
24.05.2017 г. успешно защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата медицинских наук в Москве, на медицинском факультете РУДН. Диплом он уже получил, так что теперь имеет право именоваться «канд. мед. наук».
Беспартийный, но достаточно известен в Пензе своими левыми взглядами и активной жизненной позицией.
Хроника событий
Все началось с того, что пензенский обком КПРФ предложил Антону Столярову принять участие в выборах в Пензенское областное законодательное собрание (состоялись 10.09.2017 г.) в качестве кандидата по одномандатному округу № 3, с включением в региональную группу № 3. Решение областной партийной конференции об утверждении списка кандидатов на этих выборах, включая Антона, датировано 15.07.2017 г.
Через несколько дней, 19.07.2017 г., Антон Столяров был приглашен на беседу к гл. врачу Пензенского онкодиспансера. Гл. врач заявил, в частности, что:
– пока ты с властью не договоришься, ты вряд ли…
– мне сверху обозначили эту проблему… что твой сотрудник… идет на эти выборы…
– ты хочешь заниматься здравоохранением или политикой, или хочешь и тем, и тем заниматься?
– если ты хочешь и тем, и тем, и работаешь в бюджете, ты пронимаешь, ты косвенно или напрямую всегда будешь зависеть от власти, хочешь ты этого или нет…
– ты выпячиваешься, тебе говорят – Антон Анатольевич, не надо… по этому округу тебе идти…
Антон остался при своем мнении и подтвердил, что будет участвовать в выборах.
Желающие могут прослушать полную аудиозапись этой беседы, сделанную Антоном:
Политическая расправа с врачом-онкологом
Далее, 08.08.2017 г. гл. врач онкодиспансера издал приказ № 1562-о «О присоединении отделений и внесении изменений в организационную структуру учреждения», в соответствии с которым лаборатория радиоизотопной диагностики присоединялась к радиологическому отделению (лечебному подразделению). Присоединение должно было произойти с 01.11.2017 г.
Публикация об этом:
"Дело врача Столярова" из Пензенского онкодиспансера
При этом в объединенном отделении должно было быть 13 врачей-радиологов – 10 из радиологического отделения, 3 – из лаборатории радиоизотопной диагностики, включая Антона Столярова, который по этому приказу переводился с должности «зав. лабораторией радиоизотопной диагностики – врач-радиолог» на должность просто «врач-радиолог».
Выборы в областное законодательное собрание состоялись 10.09.2017 г., на них Антон Столяров уступил кандидату от ЕР Сергею Егорову – на тот момент проректору Пензенского государственного университета (ПГУ). При этом следует отметить, что на участке, располагавшемся в ПГУ, Антон опередил своего соперника.
В Пензе признать вице-спикера "мудаком" стоит тысячу рублей
После этого, 15.09.2017 г., гл. врач онкодиспансера издал новый приказ № 1863-о «О внесении изменений в приказ № 1562-о». Согласно нему в объединенном отделении должно было остаться только 12 врачей-радиологов – 10 из радиологического отделения, 2 – из лаборатории радиоизотопной диагностики, уже без Антона Столярова, которого по этому приказу вообще сократили. И присоединение откладывалось до 01.12.2017 г., как и сокращение Антона.
Ни с первым, ни со вторым приказом Антон не согласился и с помощью своего друга, известного пензенского юриста Ильи Селиванова, подал в суд иск об их отмене.
01.12.2017 г. Октябрьский районный суд г. Пензы (суд первой инстанции) этот иск отклонил. Антон и Илья с этим решением не согласились и подали апелляцию.
Так что история еще не закончилась, и продолжение обязательно будет.
Но пока, с 01.12.2017 г., канд. мед. наук Антон Столяров сокращен и временно является безработным.
Приказ Минздрава РФ – число заведующих уменьшить, число врачей увеличить?
В суде представители онкодиспансера мотивировали появление этих двух приказов гл. врача приказом Минздрава РФ от 26.06.2014 г. за № 322, согласно которому в лечебных учреждениях должен быть сделан расчет числа заведующих подразделениями и числа врачей, и если окажется, что число заведующих больше нормы, то число подразделений и заведующих следует уменьшить и соответственно число врачей увеличить.
Согласно этому приказу они нашли в онкодиспансере 5 лишних подразделений и начали процесс объединения. Вначале были объединены отделение функциональной диагностики и приемное отделение (целесообразность такого объединения вызывает большие сомнения, но это не тема данной статьи). А потом, якобы, дошла очередь до лаборатории радиоизотопной диагностики.
Однако по второму приказу получилось, что число врачей-радиологов уменьшилось с 13 до 12 по сравнению с первым приказом, причем по лаборатории радиоизотопной диагностики – с 3 до 2.
Здесь необходимо отметить, что диагностическое оборудование в лаборатории радиоизотопной диагностики принципиально отличается от терапевтического оборудования в радиологическом отделении (подробнее об этом далее). Для каждого вида оборудования необходима специальная подготовка с получением соответствующих сертификатов (и не только). Очевидно, что врачи радиологического отделения будут по-прежнему работать на своем оборудовании, а врачи бывш. лаборатории радиоизотопной диагностики – на своем. И фактически число таких врачей уменьшается в полтора раза – ведь до этого Антон работал врачом наравне со своими коллегами.
Специалисты такой квалификации на улице не валяются, их необходимо готовить годами. (Второй вариант – пригласить специалиста – в данном случае маловероятен, поскольку Пенза – далеко не Москва.) И число обследуемых явно уменьшится, вероятно, также ухудшится качество обслуживания – просто потому, что два врача не могут полноценно выполнять работу трех.
В общем, в отношении числа врачей в онкодиспансере не сходятся концы с концами. Да, число заведующих уменьшилось, но число врачей не возросло – наоборот, по второму приказу оно фактически уменьшилось на одного (с 13 до 12), поскольку Антон реально работал врачом, наравне со своими коллегами. Налицо явное невыполнение требований вышеуказанного приказа Минздрава РФ.
Получается, что гл. врач онкодиспансера видит в приказе Минздрава РФ только те пункты, которые ему выгодны.
Два старых приказа – Минздрава СССР и Минздрава РСФСР
Другой вопрос, который естественно возникает у всех при рассмотрении этого дела – почему лабораторию радиоизотопной диагностики присоединили именно к радиологическому отделению (лечебному подразделению), а не к отделению лучевой диагностики (которое, конечно, в онкодиспансере имеется)?
В суде представители онкодиспансера ссылались на многочисленность отделения лучевой диагностики, на то, что радиологическое отделение находится в одном корпусе с лабораторией радиоизотопной диагностики, и на то, что якобы работа этих двух подразделений схожа.
Первый тезис нельзя считать определяющим, поскольку объединенное радиологическое отделение тоже будет крупным (хотя и меньше, чем в случае объединенного отделения лучевой диагностики). Второй тезис также не имеет особого значения (например, то же отделение лучевой диагностики разбросано по разным корпусам). А несостоятельность последнего, самого важного тезиса будет рассмотрена отдельно ниже.
Но поскольку все эти аргументы для суда малозначительны с юридической точки зрения, то представители онкодиспансера нашли действующий приказ Минздрава СССР от 24.02.1984 г. за № 200, согласно которому лаборатория радиоизотопной (радионуклидной) диагностики должна действовать в составе радиологического отделения.
Однако Антон и Илья нашли другой действующий приказ, Минздрава РСФСР от 02.08.1991 г. за № 132, согласно которому лаборатория радиоизотопной (радионуклидной) диагностики создается в составе отделения лучевой диагностики при условии обслуживания не менее 400 тыс. человек.
Да, оба приказа действующие. В подобных случаях общепринятая практика – отдавать предпочтение документу, вышедшему позже. Для любого здравомыслящего человека понятно, что между 1984 г. и 1991 г. прошло время, был накоплен практический опыт, и второй приказ учитывает этот опыт, а также тот очевидный факт, что целесообразна совместная работа диагностических подразделений, а не диагностического с лечебным.
Но опять-таки получается, что гл. врач онкодиспансера видит только те положения приказов Минздрава, которые ему нужны.
Своя рука – владыка, а также бардак в региональном минздраве
Продолжая начатое в двух предыдущих разделах рассмотрение этого дела с формальной точки зрения, необходимо также обратить внимание на следующее.
Согласно пункту 5.3.5 действующего устава онкодиспансера (2006 г.) гл. врач должен согласовывать реорганизацию онкодиспансера с учредителем – минздравом Пензенской области.
Этого сделано не было. Точнее, свои приказы гл. врач не согласовывал, а отправил в региональный минздрав на согласование штатное расписание, получившееся с учетом этих двух приказов, которое вступило в силу с 01.12.2017 г.
На суде выяснилось, что это штатное расписание было рассмотрено в соответствующем отделе минздрава (отдел экономического анализа, финансирования и бухгалтерского учета) и согласовано зам. министра здравоохранения Пензенской области.
Однако в этом отделе не ведется журнал учета поступления и рассмотрения подобной документации (нет такого в положении об отделе, как заявила в суде начальник отдела). И около штампа и подписи зам. министра не стоит даты.
Возникает естественное предположение, что штатное расписание было отправлено в региональный минздрав постфактум (видимо, после второго приказа). А также то, что уважаемая зам. министра, положившись на отдел, подписала это согласование, не вникая в суть дела. Потому что если бы вникла, то вряд ли взяла бы на себя ответственность ликвидировать (путем присоединения) единственную в области лабораторию радиоизотопной диагностики.
А отдел, который носит чисто финансово-экономический характер, видимо, также в суть дела не вникал – да и не мог этого сделать по роду своей деятельности.
Впрочем, это только предположения, а с официальной позицией зам. министра желающие могут ознакомиться в ответе, который она дала на запрос гл. редактора газеты «Новая альтернатива» Павла Арзамасцева, адресованный губернатору Пензенской области И.А. Белозерцеву (запрос и ответ – в конце статьи).
Дополнительно в суде выяснилось следующее. Мотивируя второй приказ от 15.09.2017 г., представитель онкодиспансера заявила, что он был вызван замечаниями юриста регионального минздрава к первому приказу от 08.08.2017 г., и выявленные им несоответствия были устранены во втором приказе. Это является косвенным подтверждением, что первый приказ был направлен в региональный минздрав только после его подписания, причем только юристу, который указал на некие ляпы в этом приказе, но не согласовывал его (просто потому, что у него нет таких полномочий).
Поэтому Антон и Илья считают, что согласование было проведено с нарушением устава онкодиспансера, и это позволяет признать оба приказа незаконными.
Об особенностях работы с открытыми источниками радиации
Теперь (как было обещано выше) рассмотрим выдвинутый на суде представителями онкодиспансера тезис о схожести работы радиологического отделения и лаборатории радиоизотопной диагностики.
Да, в обоих подразделениях используется радиологическое оборудование и работают врачи-радиологи.
Но, как уже было отмечено, радиологическое отделение является лечебным подразделением, а лаборатория радиоизотопной диагностики, естественно, диагностическим. Соответственно у них разные направления деятельности и разное оборудование. Как уже было отмечено, врачи-радиологи одного подразделения не могут просто так взять и начать работать на приборах другого подразделения – для этого они должны пройти соответствующее обучение и получить соответствующие сертификаты.
Но есть еще более важное отличие. Лаборатория радиоизотопной диагностики работает с открытыми источниками радиации (радиоизотопами), тогда как радиологическое отделение – с закрытыми.
Для тех, кто не в теме, попробую популярно объяснить. Закрытые источники радиации находятся в специальной закрытой капсуле в приборе и оттуда никуда не могут деться (если, конечно, злоумышленники не разломают прибор). Во время работы прибора в капсуле открывается отверстие, через которое выходит радиоактивное излучение (узконаправленный луч), оказывающее нужное действие на соответствующие органы пациента. Когда это отверстие закрывается, излучение прекращается. И пациент после облучения источником радиации не является.
Открытые источники радиации представляют собой диагностические препараты, которые постоянно излучают радиоактивность (точнее, в течение достаточно длительного времени). Разумеется, их хранят в специальных контейнерах, обеспечивающих, что такое излучение не выйдет наружу. При применении для диагностических целей такие препараты извлекают из контейнера и тем или иным образом вводят пациенту, после чего при помощи прибора наблюдают за их поведением в организме (по излучению). При этом сам пациент также становится на некоторое время открытым источником радиации (до выведения радиоактивных изотопов из организма).
Открытые источники радиации опасны тем, что с их помощью можно заразить значительные площади и поразить большое количество людей.
Отсюда следует, что для открытых источников радиации, по сравнению с закрытыми, не только используются другие приборы и требования к их размещению/установке, но и применяются принципиально иные подходы к хранению источников и обращению с ними.
Весьма важно, что по действующему законодательству открытые источники радиации контролируют 4 надзорных органа: Росатомнадзор, ФСБ, МВД и Роспотребнадзор. И в данном случае я готов согласиться, что для этого есть все основания.
Лаборатория радиоизотопной диагностики имела все необходимые для своей работы разрешения от вышеуказанных органов, в которых зав. этой лабораторией установлен как ответственное лицо. Теперь эти разрешения придется переоформлять.
Полагаю, что приведенные мною аргументы являются достаточным основанием утверждать, что работа лаборатории радиоизотопной диагностики принципиально отличается от работы радиологического отделения, и тезис представителей онкодиспансера об их сходстве несостоятелен.
Дополнительно можно отметить, что в ходе суда выяснилось, что никто не знает, когда эта лаборатория была создана. Представитель онкодиспансера заявила, что документов об этом за давностью не сохранилось. Зам. гл. врача по медицинской части (начмед), работающий в онкодиспансере с 1993 г., сказал, что когда он пришел туда на работу, эта лаборатория уже существовала. Не менее 25 лет работала как отдельное подразделение, по всей видимости, из-за указанных выше особенностей ее работы. Столько лет была нужна, а теперь вдруг стала не нужна?
Что дальше, как будем развивать диагностику и лечение?
Тему, начатую в предшествующем разделе, можно продолжить. Общеизвестно, что ранняя диагностика является наиболее перспективным направлением при лечении онкологических заболеваний. Об этом, кстати, говорил, и совершенно правильно, гл. врач Пензенского онкодиспансера:
Будущее онкологии за ранним выявлением и новыми препаратами
https://penzanews.ru/interviews/117083-2017
Но как в Пензенском онкодиспансере будут развивать диагностику, закрывая важное диагностическое подразделение, лично мне непонятно.
Далее, на суде начмед, высказав мнение, что работа лаборатории радиоизотопной диагностики схожа с работой радиологического отделения, также сообщил, что в будущем планируется организовать не только диагностику, но и лечение радиоизотопами (открытыми источниками радиации) в тех же палатах радиологического отделения.
Да, в мире сформировалось и активно развивается, особенно в области онкологии, направление терагностика (англ. theragnostics), т.е. терапия + диагностика, в рамках которого одни и те же препараты могут использоваться и для диагностики, и для терапии.
Только позволю себе в данном вопросе не согласиться с уважаемым начмедом – д-ром мед. наук, профессором. Лечение радиоизотопами в палатах радиологического отделения организовать не получится, придется организовывать это отдельно.
Дело в том, что пациенты, получающие открытые источники радиации, сами считаются открытыми источниками радиации. Они должны находиться отдельно от других пациентов, под установленным контролем, чтобы не поражать других своей радиацией. У них, извините за физиологические подробности, экскременты надо собирать, поскольку они тоже радиоактивные и являются открытыми источники радиации, а потом утилизировать эти экскременты установленным образом.
Более того, эти требования в отношении пациентов, получающих открытые источники радиации, вообще-то должны применяться и к пациентам, которые получают радиоизотопы только в диагностических целях.
Более того, раньше такие отдельные палаты в лаборатории радиоизотопной диагностики были, но несколько лет назад их в рамках очередной оптимизации ликвидировали.
Ладно, диагностические пациенты получают однократно небольшое количество радиоизотопов. Получается, что на это как-то можно закрыть глаза. Но при лечении радиоизотопами, где дозы будут заметно больше и введение будет осуществляться в течение длительного времени, такой фокус не пройдет.
Но даже просто при значительном расширении радиоизотопной диагностики, без организации лечения, опять встанут указанные выше вопросы. И придется опять отделять лабораторию радиоизотопной диагностики, организовывать отдельные палаты для ее пациентов, и так далее.
Что, дальше чем на один год гл. врач онкодиспансера перспектив не видит?
Три вопроса к Минздраву РФ
Да, на лечение и диагностику онкологических заболеваний в РФ выделяются значительные средства. Закупается оборудование, строятся новые корпуса.
И следует признать, что диагностика действительно постепенно расширяется. Когда в 2009 г. Антон Столяров пришел в лабораторию радиоизотопной диагностики, они обследовали в год около 500 человек. А за 9 месяцев этого года – более 3000.
Однако нынешний уровень диагностики онкологических заболеваний в РФ никак нельзя считать достаточным, работу в этом направлении необходимо расширять. В том числе надо было бы расширять и работу лаборатории радиоизотопной диагностики Пензенского онкодиспансера.
Согласно упомянутому выше (и действующему) приказу Минздрава РСФСР от 1991 г. лаборатории радиоизотопной диагностики в регионах должны быть из расчета одна на 400 тыс. населения, следовательно, в Пензенской области с населением 1,3 миллиона человек их должно бы быть три. Однако была только одна, других нет, в том числе в областной детской больнице, и детей, нуждающихся в соответствующем обследовании, также возят в онкодиспансер.
И получается, что гл. врач онкодиспансера единоличным решением, не согласовав предварительно с региональным минздравом, эту единственную в области лабораторию ликвидировал.
Насколько нам известно, ни в одном субъекте РФ до ликвидации лаборатории радиоизотопной диагностики путем ее присоединения еще не додумались. Так что есть подозрение, что это сугубо пензенская инициатива, и в Минздраве РФ об этом не знают.
Поэтому хотелось бы задать три вопроса Минздраву РФ:
1. Известно ли в Минздраве РФ, что в Пензенском онкодиспансере ликвидировали единственную в области лабораторию радиоизотопной диагностики путем присоединения ее к лечебному подразделению?
2. Известны ли в Минздраве РФ подобные случаи ликвидации в других регионах лабораторий радиоизотопной диагностики путем присоединения к любому другом подразделению?
3. Считает ли Минздрав РФ подобную практику целесообразной?
Мы постараемся довести эти вопросы до Минздрава РФ и надеемся получить ответ.
Мое личное мнение
На основании всего вышеизложенного – как ни крути, во всех отношениях эти приказы гл. врача Пензенского онкодиспансера невыгодны всем.
В первую очередь они невыгодны жителям Пензенской области, потенциальным пациентам лаборатории радиоизотопной диагностики, так как возможности пройти в ней обследование для них теперь явно уменьшились.
Далее, они невыгодны Пензенскому онкодиспансеру, который лишился высококвалифицированного специалиста, многие годы проработавшего в этой лаборатории.
Очевидно, что они невыгодны лично Антону Столярову.
Но они невыгодны и лично гл. врачу, который стал объектом критики в СМИ, вынужден оправдываться и вынужден судиться со своим сотрудником. И какие еще неприятные последствия для него будут иметь эти приказы – сейчас предсказать невозможно.
При этом позволю себе предельно скептически отнестись к заявлению гл. врача, что он издал эти приказы только для оптимизации согласно упомянутому выше приказу Минздрава РФ от 2014 г. Как говорил в таких случаях К. Станиславский, «не верю».
И полагаю, что причиной иррациональных, всем невыгодных действий гл. врача является выполнение им «рекомендаций» неких неизвестных, но весьма влиятельных лиц «сверху», которые были заинтересованы в том, чтобы Антон Столяров не участвовал в выборах.
Поэтому мне даже до некоторой степени жаль гл. врача Пензенского онкодиспансера, который стал заложником ситуации и оказался в столь сложном для него и непредсказуемом по последствиям положении.
Впрочем, ситуация, в которой очутился Антон Столяров – гораздо более сложная. Он против своей воли лишился работы, которую он любил и которая позволяла ему приносить пользу людям. И я постараюсь оказать ему посильную помощь в его борьбе – скорее даже не с гл. врачом, сколько с теми, кто за ним стоит.
Вместо заключения
О решении суда первой инстанции ничего говорить не буду, кроме того, что этот суд иск Антона Столярова отклонил. Подождем решения суда более высокой инстанции. Если надо, дойдем до Верховного суда.
Еще раз – мы будем продолжать борьбу, продолжение следует.
Пенза переживает общественно-политический ренессанс
|
|
