На сайте Гражданского центра прикладных исследований опубликован доклад экспертов о проблеммах военно-технического сотрудничества между Россией и Израилем. В нем утверждается, что ВТС двух стран перешло в соперничество, в ходе которого Россия теряет традиционные рынки вооружения.
В частности, в докладе сказано, что с завершением «холодной войны» мир не стал более стабильным. Напряженность, имевшаяся во многих «горячих» регионах сохранилась, ничуть не снизилась и потребность государств в своей защите от потенциальных агрессоров – показатели того, что во все времена являлось движущей силой «оружейного» рынка. Одновременно с этим начала меняться сама природа этого специфического рынка: рост конкуренции стал сопровождаться повышением требовательности заказчиков, фирмы-производители оружия стали целенаправленно ориентировать свои новейшие разработки для потенциальных покупателей, при решении вопросов об осуществлении закупок значительно снизился вес сложившихся в предыдущие десятилетия исторических связей, возрос спрос на экономические методы военно-промышленного шпионажа.
Еще одним направлением развития этого рынка стала интернационализация бизнеса: процесс, который в идеале должен был стать важным фактором снижения затрат при изготовлении новейших видов оружия, способствовать адаптации промышленности к возрастающим требованиям заказчиков, развитию ее способности к работе с зарубежными странами с учетом существующих национальных методов закупок.
Одним из примеров подобной интернационализации могло стать сотрудничество в области торговли вооружениями и военной техникой между Россией и Израилем. Однако впервые предпринятые в середине 1990-х гг. они привели к крайне противоречивыми результатам. К началу своего взаимодействия в военно-технической области Россия и Израиль подошли, находясь в практически полярно различавшихся условиях.
В начале 1990-х гг. гигантский по размерам и возможностям российский ВПК, обладавший практически всеми мыслимыми технологиями производства вооружений и военной техники, находился в состоянии стагнации. На фоне конверсионной эйфории и потери традиционных геополитических и идеологических целей и противников начали развиваться процессы интенсивной приватизации, которая в считанные годы повлекла за собой разрыв ключевых технологических цепочек в производстве наиболее эффективных видов оружия.
Выглядевшие в буквальном смысле как отказ государства от поддержки своих производителей вооружений, подобные процессы для многих из их участников порождали ощущение тотальной стратегической невменяемости власть имущих. Уже к середине 1990-х гг. начали ярко проявляться результаты воздействия на российский ВПК этой волны негативных тенденций: старение основных фондов, отсутствие средств на подготовку производств к выпуску новых образцов вооружений, огромные накладные расходы. Российский ВПК фактически подошел к исчерпанию своего технологического потенциала, оставшегося в наследство от СССР, а российские оборонщики подошли к пределу своих возможностей в области предложений на международном рынке высокотехнологичных вооружений.
В результате, провозглашенный тогда в качестве панацеи от всех проблем «оборонки», курс на расширение российского оружейного экспорта был принят на «вооружение» и быстро стал частью ожесточенной внутриполитической борьбы, войдя в сферу действия группировок с диаметрально различавшимися, и отнюдь не всегда государственно ориентированными интересами. В подобных условиях взятие курса на налаживание с Израилем военно-технического сотрудничества выглядел как достаточно прагматичный и рациональный шаг.
Успеху этого замысла должно было способствовать и то, что после известных событий начала 1990-х гг. значительную часть кадрового потенциала военно-промышленного комплекса Израиля стали составлять специалисты, прибывшие из СССР (причем не только низшего и среднего уровня: известно, что в разработках ряда израильских ЗРК (в т.ч. системы ПРО «Эрроу-2») принял участие бывший заместитель генерального конструктора НПО «Алмаз» В.Е.Черномордик) и обладавшие соответствующим менталитетом в области создания и производства оружия. И в декабре 1995 г. во время пребывания в Израиле делегации Министерства обороны РФ были подписаны первые документы о сотрудничестве в военно-технической области, в том числе, соглашения о закупке Израилем российских военно-транспортных самолетов и о совместном выходе в торговле военной техникой на рынках третьих стран.
Подписание этих документов пришлось на время переживания едва начинавшей выстраиваться российской системой военно-технического сотрудничества тягостных метаморфоз, происходивших от ее взаимодействия со структурами, оставшимися в наследство от СССР. А потому ее основными характеристиками того времени являлись отмечавшиеся практически всеми потенциальными зарубежными партнерами нерасторопность, безальтернативность, незаинтересованность в небольших контрактах, и как следствие всего этого, наличие значительной коррупционной составляющей в работе. В противовес российским реалиям основная специфика израильского ВПК заключалась в том, что в стране фактически отсутствовала металлургическая промышленность и тяжелое машиностроение. В то же время израильское оружие считалось наиболее высокотехнологичным в мире, что обеспечивалось высоким уровнем расходов на НИОКР, которые превышали соответствующие показатели США, Германии и Франции. Также для израильского ВПК было характерно, что количество специалистов с высшим образованием и учеными степенями в ВПК составляло около 30% - почти вдвое выше, чем в США. К началу 1990-х гг. в Израиле также существовала достаточно эффективная структура торговли оружия, в которой было задействовано свыше тысячи организаций и частных граждан, как правило, бывших высокопоставленных военных, активно взаимодействовавших с многофункциональной разведывательной структурой страны.
Ведущая роль в процессе торговли оружием отведена министерству обороны (внутри которого функционирует отдел экспорта вооружения и содействия деятельности оборонных предприятий Израиля за рубежом – «Сибат»), контролирующему качество готовой продукции, выдающему экспортные лицензии и контролирующему сделки с зарубежными государствами. К политическому сопровождению этого процесса привлечены члены кабинета министров и ряд высокопоставленных чиновников, а обеспечение необходимой эффективности этой работы осуществляется председателем комитета «Вараш». В число структур, занятых в этом процессе также входят особый отдел расследований и заданий «Матам», в составе которого, наряду с секторами разведки, государственной безопасности и национальных меньшинств, работает общий сектор, решающий задачи разработки преступных группировок, занимающихся нелегальной торговлей оружия. Обеспечением оперативного сопровождения внешнеэкономических контрактов и контактами по линии ВТС занимается «Моссад». Необходимая аналитическая поддержка работам оказывается Центром исследования и планирования МИД Израиля.
За контрразведывательное прикрытие оружейного бизнеса внутри страны отвечает организация «Шин Бет» («Шабак»). Оперативное изучение мировых рынков вооружений, структур вооруженных сил, классификацией военной и специальной техники, военных конфликтов является задачей для военной разведки «Аман», в которой ведется систематизация материалов для передачи в комитет «Вараш».
Также к вопросам анализа рынков вооружения привлекается внешняя контрразведка «Апам», входящая в состав «Моссад». Управление тайных операций «Комемиют», входящее в «Моссад» осуществляет сопровождение и физическую защиту крупных контрактов. Еще одна структура «ЛАП» (управление психологической войны и дезинформационных мероприятий) обеспечивает целевое информационно-психологическое сопровождение военно-технических контрактов. Отдельную работу в этом разведывательно-оружейном сообществе было поручено выполнять организации «Натив», для которой основной задачей стал сбор информации о военно-оборонном потенциале России. Изучая в те годы возможности российского ВПК, израильские специалисты, как правило, сходились во мнении, что среди его сохранившихся качеств, наиболее ценным для предложения на международном рынке вооружений является производство высококачественных платформ-носителей оружия – самолетов, вертолетов, танков, БМП и пр. Установка на них ряда израильских компонентов могла дать им шанс на получение качественно новых характеристик, чрезвычайно перспективных и востребованных рынком.
В целом же, оценивая перспективы военно-технического сотрудничества с Россией, израильские специалисты выделяли следующие потенциальные выгоды:
- возможность ослабления при производстве вооружений и военной техники многолетней зависимости Израиля от США,
- сопутствующее этому процессу охлаждение отношений России с арабскими государствами и снижение масштабов поставок им российских вооружений,
- обеспечение выхода израильского оружия на рынки стран СНГ,
- реализация совместных проектов,
- использование некоторых российских «ноу-хау» для собственных целей, в т.ч. для модернизации военной техники советских образцов.
В свою очередь, принимая решение о начале сотрудничества с Израилем, российские руководители также ожидали определенных политических, маркетинговых и технологических прорывов, в том числе: - обеспечение совместного российско-израильского выхода на рынки оружия, в первую очередь, в страны НАТО, - получение доступа к новейшим израильским военно-техническим технологиям, - расширение спектра предложений вооружений и военной техники, в т.ч. и по ее модернизации. Таким образом, и российская, и израильская стороны рассчитывали с помощью друг друга реализовать собственные интересы, что в перспективе могло привести не только к успехам, но и к конфликтным ситуациям. Срок, в течение которого потенциальные партнеры прошли этот путь, занял всего несколько лет.
Еще в 1997 г. помощник президента РФ Б.Н.Кузык, давая характеристику одобренным российским руководством планам, отметил, что в программе российско-израильского военно-технического сотрудничества значится 21 направление, большинство из которых охватывает работы по модернизации советской и российской техники, ранее поставленной за рубеж. В апреле 2000 г. его сподвижник по первым шагам в становлении российской системы ВТС А.И.Котелкин (возглавлявший в 1994-97 гг. ГК «Росвооружение»), касаясь этой темы отметил, что российские экспортеры вооружений должны расширять список двусторонних проектов, должны использовать возможности Израиля в продвижении российской военной техники на те рынки, на которые они не могут пробиться в одиночку...
Но уже в июне 2000 г. во время визита президента РФ в Израиль тема военно-технического сотрудничества, к тому времени все больше напоминавшая затянувшуюся спецоперацию, не получила какого-либо развития, несмотря на настойчивые предложения израильского руководства о ее обсуждении. К этому времени практически все российские экспортеры уже отметили непривычно агрессивную и изобретательную конкуренцию со стороны израильтян, их готовность вести соперничество («сотрудничество») на грани существующих законов, потребительское отношение к партнерам. Отмечалось также и практически полное отсутствие политических средств воздействия на израильских экспортеров вооружений, которые не признавали никаких правил, кроме тех, которые устанавливали сами. Так, безрезультатным для мирового рынка вооружений оказался широко разрекламированный проект боевого вертолета Ка-52, разработанного фирмами «Камов» и ИАИ и считавшийся по заявлению А.И.Котелкина «характерным примером плодотворного сотрудничества».
Впрочем, к подобной оценке за прошедшее десятилетие можно отнести лишь совместную работу над созданием для Индии авиационного комплекса ДРЛО А-50ЭИ на основе российского самолета Ил-76ТД и израильского электронного оборудования. Во многом другом практика совместных работ показала, что во взаимодействии с российскими коллегами израильтяне ничуть не отступают от своих принципов, а наоборот стремятся занять место основного «раздражителя» российских специалистов, особенно в той области, которая относится к модернизации военной техники. Столкнувшись еще в начале 1990-х гг. с необходимостью решения проблем своего ВПК путем наращивания экспорта оружия и услуг, израильтяне начали действовать чрезвычайно настойчиво.
Используя все доступные им каналы, они четко определили бреши, образовавшиеся в бывшем советском секторе рынка и на несколько лет раньше России начали осваивать рынок модернизации советских вооружений. В считанные годы, используя такие преимущества израильского ВПК, как способность выпуска современных электронных и оптических систем, они начали получать дивиденды от изготовления новых систем наведения, управления огнем и пр. для находящихся у зарубежных клиентов советских и российских вооружений. В числе первых подобных израильских проектов оказались танки советского образца Т-54, Т-55, Т-72, а в качестве опытной базы для этой работы были использованы трофейные образцы, захваченные в ходе боевых действий.
Аналогичным образом были развернуты и работы по «совместному» изготовлению и модернизации авиационной техники. Проведенное в начале 1990-х гг. активное изучение пожеланий потенциальных заказчиков показало, что для выполнения модернизации наиболее массово поставлявшихся за границу советских самолетов, требуется адаптировать для них следующие элементы: - РЛС с синтезированной апертурой – Су-22, - бортовые компьютеры – МиГ-21 и Су-22, - навигационное оборудование – Су-22, - интегрированную систему связи и навигации – МиГ-21, - систему планирования и разбора полета – МиГ-21, - проекционный бортовой индикатор – Су-22, - нашлемный дисплей и прицел – МиГ-21, Су-25. Первым опытом этой работы стала модернизация румынских МиГ-21. В 1995 г. израильские фирмы ИАИ и «Элбит» вместе с румынской компанией «Аэростар» получили контракт стоимостью около 300 млн. долл. на модернизацию 100 румынских МиГов в вариант «Лансер».
В результате было выпущено три варианта МиГов: истребитель ПВО, ударный самолет, учебно-тренировочный самолет. На каждом из вариантов было установлено БРЭО, соответствующее уровню решаемых задач. 25 самолетов из этой серии было оборудовано многорежимными БРЛС ЕЛ/М-2032 фирмы «Элта», а 75 - БРЛС ЕЛ/М-2001. Однако «неавторизованное» (без участия российских специалистов) вмешательство не прошло безнаказанно. В течение ряда лет румынские ВВС потеряли 14 модернизированных МиГов, погибли 8 пилотов. В дальнейшем «неавторизованные» программы модернизации были реализованы для эфиопских МиГ-21 (10 самолетов), замбийских МиГ-21 (несколько десятков самолетов), камбоджийских МиГ-21 (9 самолетов), польских Су-22 (20 самолетов) и пр. Практически до завершения были доведены работы по модернизации истребителя МиГ-29 до уровня «Снайпер», в которых были задействованы израильская «Элбит системз», концерн ЕАДС и румынская «Аэростар», а также работы по модернизации штурмовика Су-25К под обозначением «Скорпион» («Элбит» и Тбилисский авиазавод). А в 2001 г. министерство обороны Индии и израильская ИАИ подписали соглашение о модернизации 125 МиГ-21бис и 40 Су-30МКИ.
Успех подобных работ оказался неожиданным даже для экспертов ряда специализированных международных институтов. Так, специалист лондонского Международного института стратегических исследований Д.Уоллер заявил в 1998 г., что израильские данные по экспорту оружия (1.9 млрд.долл.) превысили прогноз его института на 700 млн.долл. В результате для российских экспортеров вооружений, едва осознавших себя в качестве израильских партнеров, стало дежурной обязанностью произносить при каждом удобном случае (как правило, они представлялись на выставках вооружений и военной техники или авиасалонах), что «российская промышленность снимает с себя ответственность за безопасность эксплуатации авиатехники, модернизированной иностранными фирмами». И в конечном итоге, после ряда демаршей с Израилем удалось подписать ряд соглашений о защите прав на интеллектуальную собственность.
Специфическим оказался и опыт непосредственного сотрудничества израильской и российской авиапромышленности, которое в середине 1990-х гг. предполагалось наладить при совместной разработке КБ им. Яковлева и ИАИ самолета повышенного комфорта Як-48 («Астра-4») в рамках проекта «Гэлакси». По планам в дальнейшем намечалось его совместное производство как в Израиле, так и в России, на производственном объединении «Стрела» в Оренбурге.
Изучавшие это предприятие израильские специалисты обещали, что на нем впервые в практике отечественного авиастроения будут сертифицированы по международным стандартам отдельные участки завода. Впрочем, выбор «Стрелы» для этой цели выглядел достаточно странным, поскольку основные достижения этого предприятия были связаны с областью далекой от производства комфортабельных самолетов. В течение последних десятилетий здесь выпускались баллистические ракеты Р-12, УР-100, блоки разведения боеголовок и системы управления полетом ракет УР-100Н, самолеты-мишени для тренировок расчетов ЗРК, для производства которых предприятие располагало соответствующим оборудованием и технологиями.
Как и следовало ожидать, дальнейшего развития работа израильтян со «Стрелой» не получила, но полученные при выполнении «сертификации» знания даром не пропали. Через несколько лет именно из Израиля последовали вполне компетентные заявления о том, что российскими специалистами были переданы в Иран технологии производства ракет Р-12…
С «другой стороной медали» российские экспортеры вооружений познакомились во время еще одной акции, проведенной столь же качественно и с явной пользой для Израиля. Она была связана с выполнением ремонта индийских МиГ-29 и на этот раз в историю оказались замешаны тогдашний зам. ген. директора «Росвооружения» О.Сидоренко, начальник управления ремонта авиатехники «Росвооружения» Великанов, начальник управления капитального ремонта ВВС России Морозов, которые создали фирму«Авиаремсервис», получившую и выполнившую ряд индийских заказов. Однако способ выполнения работ «Авиаремсервисом» оказался таким, что индийцы надолго отказались от услуг в этой области российских спецэкспортеров, ввиду их запредельной коррумпированности и обратились к израильским фирмам, давно стремившимся к таким заказам.
Спустя некоторое время «Авиаремсирвис» решил еще одну проблему израильтян, возникшую при их очередном «неавторизованном» вмешательстве в советскую технику, на сей раз в закупленные Индией вертолеты Ми-24 и Ми-35. Неприятности возникли с работой авионики и системы управления огнем после установки на этих вертолетах ряда новых систем израильской разработки.
Стремясь не допустить скандала, представители ИАИ обратились к российским специалистам и вскоре группа под руководством Великанова, вместе с представителями МВЗ им.Миля, коломенского КБМ, красногорского МЗ им.Зверева и «Электроавтоматики» приняли участие в «спасении» деловой репутации ИАИ, разумеется небезвозмездном. Отмечалось, что при этом израильские специалисты почти задаром получили столь необходимые им комплекты технической документации.
В последние годы особые неприятности для российских экспортеров происходят в ситуациях, связанных с соперничеством с израильтянами в области продаж средств ПВО, и в первую очередь Индии. Начавшиеся с того момента, как индийские корабли вместо российских образцов ЗРК начали оснащаться израильским комплексом «Барак», они продолжились многочисленными заявлениями о предполагаемой покупке индийцами израильского противоракетного комплекса «Эрроу-2», вместо предлагающегося уже несколько лет российского С-300.
Однако самым серьезным ударом для российских создателей и производителей средств ПВО стало сообщение, появившееся 7 февраля 2006 г. о том, что Израиль и Индия достигли соглашения о совместной разработке и производстве усовершенствованных корабельных ЗРК «Барак» для спроектированных Россией для Индии новейших кораблей проекта 1135.6. Первый этап разработки нового ЗРК оценивается в 350 млн.долл. и в случае успеха этой работы израильтяне и индийцы получат качественно новый «товар» не только для себя, но и для международного рынка оружия: ЗРК, характеристики которого будут приблизительно равны американскому ЗРК «Пэтриот» и российскому С-300.
Таким образом, спустя более чем 10 лет после начала, военно-техническое сотрудничество России и Израиля по прежнему сохраняет неоднозначность своих перспектив и определяющую роль в их дальнейшем развитии могут оказать такие факторы как возможность влияния России на протекание ближневосточных процессов, степень прагматичности реализуемых Россией подходов к ограничению израильской экспансии на рынках вооружений, наличие возможности принятия экспортерами вооружений компромиссных решений. Пока же несколько израильских демаршей относительно поставок в арабские страны современных российских вооружений уже обошлись России в несколько полновесных миллиардов долларов, значительно превысив все заработанные суммы на совместных военно-технических проектах с Израилем, утверждают авторы доклада Гражданского центра прикладных исследований.
|
|
