В Воронеже во время празднования Масленицы скончался участник соревнования по поеданию блинов. Инцидент произошел в субботу, 12 марта, в одном из городских парков. По предварительным данным, мужчина подавился. Прибывшие на место происшествия медики констатировали его смерть.
Такой вот ничтожный, как кажется, факт - на фоне теракта в Анкаре и возобновления боевых действий на Донбассе - на самом деле является маркером весьма примечательных процессов в обществе. Да-да, возобновление никогда не бывавших традиций вроде крещенских купаний в проруби или вот поедания блинов на скорость.
С блинами, впрочем, давно не гладко - еще Иван Андреевич Крылов, великий баснописец, скончался, объевшись этих самых блинов. И сколько с тех пор (а также и до того) русских людей отдало богу душу, обожравшись этим кушаньем, также известно одному богу. На Масляной неделе, а также на Пасху вследствие разговения после поста начинается ежегодный кошмар для "скорой помощи" и отделений гастроэнтерологии, не говоря уж об экстренной хирургии - православные, искренне заговевшись и разговевшись, что непременно почитается за добродетель, отправляются на больничную койку, на стол к хирургу и далее в рай через отделение патологоанатомии.
Как и сотни лет назад церковь искренне считает, что всё, связанное с ее ритуальной деятельностью - никак не может приносить вреда, а только исключительно пользу. Даже ныряние в прорубь на крещенские морозы для абсолютно неподготовленных к этому граждан - только и исключительно ведет к их благу и укреплению в основах. А если кто помрет, то непременно отправится прямиком в Царствие небесное, ибо по вере ему воздастся. Или по глупости, но тогда придется признать, что чертоги Отца небесного населены сплошь дураками.
Кстати, реально обряды Масленицы, включая сюда и приготовление блинов, не являются ни христианской, ни тем более исконнорусской традицией - это остатки древних языческих культов, присущих множеству разных народов. Блины известны с тех времен, когда о Руси и слуху не было. Что до "христианских" традиций - в первый же день Масленицы первые блины клали на слуховое окошко «для душ родительских» или отдавали нищим, чтобы они помянули усопших — «первый блин за упокой»...
Черт его знает, к чему на финал приведет это "возрождение традиций". Все-таки установление христианства на Руси вело к какой-то гуманизации общества, прекратилось или постепенно сошло на нет древнее изуверство, включавшее в себя в том числе и человеческие жертвоприношения. И даже ритуальный каннибализм. Но, как известно, христианство распространилось на Руси весьма тонким слоем над многовековой поверхностью древних культов, отчего, кстати, после революции казавшееся незыблемым православие легко сползло с русской жизни, как чулок с ноги потаскухи. По существу в обрядовой стороне русского православия присутствует такой очевидный синкретизм, что не заметить этого просто невозможно. И вот, полагаю, на фоне весьма поверхностно воспринятого "народного" православия восстанавливаются куда более древние и прочные традиции, имеющие весьма малое отношение как к гуманистическому в своей сути учению Христа, так и более поздней и еще менее прочной традиции гражданского общества.
Мы идем к такому архаичному будущему, рядом с которым и суды инквизиции, и крестовые походы покажутся чудесами прогресса, а православный молитвослов - прозрением человеческой мысли.
Впрочем, видение этого будущего подробно описывалось в романах самого автора выражения "духовные скрепы": "Между тем в монастыре разворачивалось действо. Процессия монахов с чернобородым игуменом смешалась с пассажирами теплохода, обходила монастырские храмы, огибала часовни, двигалась вдоль источников и святых колодцев. Двери в церкви были наглухо заперты. В окнах монашеских келий не теплились лампады и свечи. Стены соборов, столпы колокольни слабо светились. Золото куполов и крестов отливало в небесах черным блеском. Булыжная дорога, ведущая через монастырь, ремонтировалась, и булыжники были сложены грудой, напоминавшей пирамиду отсеченных голов. Игумен с черной ассирийской бородой держал перед грудью потир, накрытый серебряным покровом, величественно, важно вышагивал. За ним следовал Словозайцев, в черном облачении, в капюшоне. Держал в руках высокий шест с хоругвью. Но вместо святого образа на ней был начертан зверь, — по виду козел с четырьмя рогами, на перепончатых лапах, с птичьим хвостом и ветвистым деревом, выраставшем из козлиной спины. Следом шагал Добровольский, в том же островерхом облачении, похожий на капуцина. Держал высокое древко с флагом, на котором были полумесяц, солнце, летящая комета, ползущая змея, жалящая орла. Флаг был усеян каббалистическими знаками, вместо навершия болтался бычий сухой пузырь, в котором гремели горошины. Монахи в процессии несли закопченные фонари. Другие поддерживали бамбуковые палки, на которых высоко волновался зубчатый длиннохвостый дракон. Гости все были в черных покрывалах и капюшонах, скрывавших лица. Над процессией уныло и мерно бил колокол".
Если это христианская традиция, то я, извините, тоже духовное лицо...
Хотя, конечно, повод пустячный - подумаешь, мужик блинами подавился насмерть. Так и сидит, поди, одесную Отца нашего с блином во рту, открытом от недоумения: "Мужики, куда я попал?"
|
|
