Вот уже несколько месяцев продолжается провокационная возня, другое определение на ум не приходит, вокруг сочиненного и запущенного с подачи Кремля антиеврейского «письма пятисот», призванного дискредитировать русские патриотические силы, представив их в глазах общественности «фашистами» и «экстремистами». На прошлой неделе провокация получила новый, еще более опасный поворот. Президент Татарстана Ментимер Шаймиев, явно по указанию кремлевской администрации, присоединился к хору еврейских общественных организаций в их осуждении партии «Родина» «за антисемитизм».
Учитывая, что заявление Шаймиева прозвучало в значимый для мусульман России момент повторного, через почти пять столетий, открытия казанской мечети Кул-Шариф, оно однозначно было воспринято, как попытка противопоставить русским патриотам теперь уже не только евреев, но и мусульман.
Мусульманская община нашей страны составляет сейчас 20 миллионов человек. Ее доля в населении России постоянно увеличивается как за счет естественного прироста, так и за счет иммиграции из Азербайджана и Центральной Азии. А также за счет перехода в Ислам этнических русских – таковых сегодня уже два миллиона человек. По оценкам, к 2020 году количество мусульман достигнет 35 миллионов, что составит почти 30 процентов всех россиян. Причем, в это будет более молодое и более пассионарное население, чем русское. К тому же Россия географически соседствует с огромным, миллиардным исламским миром. В этой связи разжигание конфликтов между мусульманами и русскими чревато колоссальным ущербом и огромными потерями для обеих сторон. К очевидной выгоде третьей стороны – США, НАТО и Израиля, которые кровно заинтересованы в том, чтобы их геополитические противники максимально ослабли, воюя и конфликтуя друг с другом.
Режим Путина, во всем ориентирующийся на Вашингтон, охотно идет на поводу у чуждых сил. В 1999 году Путин, под удовлетворенное молчание Запада, втянул Россию в кровавую войну на Кавказе. В 2001 году Кремль запятнал себя соучастием в американской агрессии против народа Афганистана. Более того, Путин лично пролоббировал размещение баз США в государствах Центральной Азии. Наконец, поведение Москвы во время революции в Киргизии и восстания в Андижане, равно как усиливающиеся преследования религиозных мусульман по всей России, еще более усилили неприятие последователями Ислама кремлевского режима, что, к сожалению, зачастую переносится на русский народ.
В свою очередь, официальная пропаганда весьма преуспела во внедрении в сознание русских «образа врага» в лице их мусульманских соотечественников. Следует отметить, что такое восприятие характерно не только для простых граждан, но и для многих весьма информированных людей. Характерным примером может служить выступление в прессе специального представителя президента по вопросам борьбы с терроризмом, организованной преступностью и незаконным оборотом наркотиков Анатолия Сафонова – чекиста с более чем 40-летним стажем).
Казалось бы, этот человек должен отдавать себе отчет, кто враг России, а кто - геополитический союзник. Так, Сафонов весьма трезво рассуждает об эффективности спецслужб в свете трагедии в Беслане: «Я присутствовал на многих заседаниях, в том числе закрытых, где данный вопрос стоял очень остро. Это касается, прежде всего, подхода к информации, ее сбору, анализу и так далее. Следует признать, что анализ информации у нас был далеко не совершенный».
Трезво оценивает он факт наличия многих общих черт между Ираком и Чечней: «Ирак стал инкубатором терроризма. Боевик, прибывший в Ирак, например, из Йемена, получает идеологическую, диверсионную, террористическую подготовку, приобретает связи и становится частью системы. То же происходит с боевиками, прибывшими в Чечню. С точки зрения технологии тут можно провести параллель».
Присутствуют у Сафонова трезвые и о ситуации в моем родном Дагестане: «В начале 1990-х мы понимали, что Дагестан – один из самых взрывоопасных регионов. Он многонационален, там нет одной «титульной» нации. В Дагестане шесть основных национальностей, которые исторически контролировали и делили власть. На это и делалась ставка теми, кто провоцировал конфликт. Мы понимали, что «раскачивание» Дагестана приведет к колоссальным издержкам, и все же очень долго удавалось ограничиваться приемлемыми вспышками. В Дагестане мы наблюдаем очень пеструю картину, связанную с терроризмом, криминалом, а также этническими особенностями, территориальными проблемами, родоплеменными издержками. Иногда происходящее там упрощенно называют либо криминалом, либо терроризмом».
Но что характерно, причем, к сожалению, не только для Сафонова, но и для подавляющего большинства русских силовиков, это неумение и нежелание отказаться от навязанных проамериканскими кругами стереотипов, пропагандистских штампов. А это ведет к неверным выводам, к системной ошибке.
Так, говоря об истоках конфликтов в Дагестане, Сафонов убежден: «Главный фактор – внешний, имея в виду «чеченский след» и международный террористический интернационал».
Вывод в корне неправильный! К тому же налицо использование терминологии злейшего врага народов России – американской администрации Буша, которая на деле сама и является главным международным террористом. Символично, что в поисках «противников России» генерал Сафонов вовсе не ограничивается исламским миром.
В угоду «американским друзьям» спецпредставитель Путина нашел «злодеев» даже в далекой Латинской Америке: «Если говорить конкретно о Латинской Америке, то здесь из всех вызовов на первый план выходит наркоугроза и трансграничная организованная преступность. Терроризм проявляется в меньшей степени, однако есть сведения о том, что здесь собирались пожертвования для террористических группировок, а также о том, что Латинская Америка рассматривалась «Аль-Каидой» в качестве возможной тыловой базы. Кроме того, существует наркотерроризм. Его «родиной», как известно, является Колумбия. С этой угрозой также столкнулись Балканы и Афганистан. Стоит иметь в виду, что сегодня речь идет о слиянии криминальных и террористических сетей. У них возникают единая инфраструктура и база. Особую опасность представляет слияние радикально-политических и религиозных идей. Например, зафиксированы контакты «Аль-Каиды» с леворадикальными группировками в Европе, а в Латинской Америке были отмечены контакты радикальных исламистских группировок с протестным индейским движением. В этой связи следует обратить внимание на угрозы взрывов трубопроводов, которые ранее здесь не звучали».
Спрашивается, причем тут наркоугроза из Латинской Америки. Ведь кокаин из оттуда идет в основном не в Россию, а в США, которые сами, а вовсе не латиноамериканские революционеры, и создали эту проблему в 80-е годы, помогая по линии ЦРУ никарагуанским «контрас» и сальвадорским «гориллам» против народов региона.
А для нашей страны основная наркоугроза исходит из оккупированного американцами Афганистана, где, после свержения талибов, производство опаснейшего наркотика героина возросло за три с половиной года в 30 раз! Отсутствие элементарной логики у представителей российских силовых структур вкупе с целенаправленными провокациями США и их кремлевских клиентов представляет огромную опасность для единства многонациональной России.
Явному стремлению представить русских патриотов «фашистами» и «антисемитами», а мусульман – «международными террористами», попыткам столкнуть русских с последователями Ислама в братоубийственных конфликтах, мы, представители левых сил, должны противопоставить присущий нам интернационализм. Акцент следует сделать не на национальные, а на социальные задачи, прежде всего – на ликвидацию капитализма, олигархии и навязанной из-за океана либеральной экономической модели. При этом мы должны помнить, что у русских и мусульман один общий враг – США. Именно на этой позиции мы сможем на принципах взаимоуважения урегулировать все существующие сегодня между нами межнациональные и межконфессиональные конфликты.
|
|
