Через стадию "самопровозглашенного государства" прошло большинство стран. Нидерланды получили международное признание только через 70 лет после обретения фактической независимости.
Государства Латинской Америки, Африки и Азии и даже Соединенные Штаты также прошли долгий период от провозглашения независимости до признания.
В начале ХХ века в международное право вошла концепция "права наций на самоопределение". Целые гроздья "самопровозглашенных" государств возникли в 1917-1918 гг. после распада Российской, Австро-Венгерской и Османской империй.
После "парада суверенитетов" в начале 1990-х, когда прекратили свое существование СССР и Югославия, возникло более 20 новых стран.
Однако в результате этнотерриториальных конфликтов одновременно с "признанными" на территории постсоветского и постюгославского пространства возникли "непризнанные" государства: Нагорно-Карабахская Республика, Приднестровская Молдавская Республика, Южная Осетия, Абхазия, Республика Сербская Краина и т.п.
Однако международное сообщество заняло жесткую позицию, фактически провозгласив приоритет принципа "нерушимости границ" над принципом "права на самоопределение" и категорически отказавшись признавать новые государственные образования. Эксперты отмечают, что значительная часть этих образований являются, в сущности, вполне состоявшимися государствами, обладающими эффективным государственным аппаратом и пользующимися массовой поддержкой со стороны населения.
Современная политическая наука определяет "непризнанные государства" как образования, которые, обладая всеми признаками государственности (контроль над территорией, система управления, фактический суверенитет), в то же время лишены полного или частичного международного дипломатического признания и, таким образом, не могут де-юре выступать в качестве субъекта международных отношений.
Существует и классификация "непризнанных государств":
• частично признанные государства с фактическим контролем своей территории (Китайская Республика (Тайвань), Турецкая Республика Северного Кипра);
• непризнанные государства с фактическим контролем своей территории (Приднестровская Молдавская республика, Южная Осетия и Сомалиленд (в мае 1991 года северные кланы провозгласили Независимую Республику Сомалиленд, включающую в себя 5 из 18 административных регионов Сомали);
• непризнанные государства с частичным контролем своей территории (Абхазия, Нагорно-Карабахская Республика, Вазиристан в Пакистане, Тамил-Илам на Шри-Ланке);
• частично признанные государства, находящиеся под военной оккупацией (Сахарская Арабская Демократическая Республика (Западная Сахара), большей частью которой управляет фактически Марокко, признаётся 48 государствами, Палестинское государство);
• территории, находящиеся под международным управлением (Косово хоть и не признаётся как независимое государство, но фактически с 1999 года управляется ООН независимо от Сербии. Юридически это автономная провинция Сербии).
На заре ХХI века мир оказался неготовым к вызову "непризнанных государств". Поэтому "мировое сообщество" посчитало для себя более безопасным консервировать или "замораживать" этнорегиональные конфликты, тем самым откладывая на долгую перспективу их решение. Это относится, в первую очередь, к постсоветским конфликтам, которые в начале 1990-х годов было достаточно сложно решить несиловыми методами.
"Отложенные" проблемы
Вспыхнувшие в начале 1990-х гг. вооруженные конфликты на территории Грузии, Азербайджана и Молдавии были приостановлены. Однако российские миротворческие подразделения, введенные в зоны конфликтов по миротворческому мандату СНГ, развели не только конфликтующие стороны, но и сами территории, объективно способствуя утверждению на них сепаратистских режимов. Итогом истекшего десятилетия стало их де-факто независимое существование, там начали формироваться настоящие политические нации.
Ранее считалось, что решение проблемы "замороженных конфликтов" можно найти в рамках интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Но интеграционный процесс в рамках СНГ принял затяжной характер. Не дают ответа и интеграционные проекты "второго поколения": ЕврАзЭС и ГУАМ. Это связанно с тем, что страны СНГ по-разному видят свой дальнейший путь развития, возлагая надежды на внешние факторы, как-то: интеграция в НАТО и ЕС или формирование Евразийских интеграционных форматов (ЕврАзЭС или ШОС).
С другой стороны, глобализация, расширение ЕС и НАТО на Восток, а также формирование новой архитектуры безопасности в Евразии поставили вопросы обеспечения трансрегиональной безопасности и стабильности. В этом контексте проблема "непризнанных государств" снова актуализировалась. Через "замороженные конфликты" происходит нелегальный трафик вооружений, людей, наркотиков и контрабанда товаров. Кроме того, сам факт существования неподконтрольных и непризнанных образований создает угрозы безопасности РФ, странам ЕС и СНГ.
Поэтому с начала 2000-х гг. вопрос окончательного урегулирования "замороженных конфликтов" снова встал в порядок дня. В последние годы бурную активность развили посредники. Рассматривалось множество проектов создания единого государства в Грузии и Молдове: от асимметричной федерации до конфедерации. Но, как говорится: воз и ныне там.
Главной причиной провала многих перспективных предложений по урегулированию постсоветских конфликтов стала трансформация сути самих конфликтов. Из плоскости этнонациональных они плавно начали перемещаться в сторону конфликта администраций. В некоторых случаях речь идет об экономической выгоде для правящих элит "непризнанных государств" и "метрополий" от существующего "непризнанного статуса". Легализация статуса снизит доходы от серого бизнеса.
Кроме того, не следует забывать, что "замороженные конфликты" играют роль буферной зоны для России, опасающейся роста влияния США в Черноморско-Каспийском регионе. Присутствие российских миротворцев на Кавказе и в Приднестровье является геополитическим фактором, выгодным для Кремля.
"Ни мира, ни войны"
В своей политике в отношении урегулирования замороженных конфликтов на постсоветском пространстве Россия исходит из того, что она не в состоянии решить проблему с выгодой для себя. Поэтому реализует политику "косовизации конфликтов": ни окончательного урегулирования, ни одностороннего признания.
Формируются "ловушки для диалога": проведение повторных референдумов в Приднестровье и Южной Осетии о независимости, что создает нормативные трудности для переговорного процесса. С другой стороны, Молдова и Грузия косвенно подыгрывают Москве, принимая законодательные ограничения для будущего определения статуса непризнанных территорий. Например, Молдова приняла закон "О статусе Левобережья Днестра", который предусматривает предоставление ПМР узкой автономии (по крымскому образцу).
Вторым направлением стало укрепление политических режимов в "непризнанных государствах". В Приднестровье и Южной Осетии были проведены президентские выборы, в результате которых переизбрались нынешние лидеры, а также начата политическая реформа, задачей которой является укрепление исполнительной вертикали. В Абхазии 4 марта состоялись парламентские выборы, целью которых также было стабилизировать политическую жизнь в республике. В Нагорном Карабахе в начале декабря 2006 г. на референдуме была принята новая Конституция.
Кремль пытается сформировать эффективные менеджерские команды во главе непризнанных республик, субординированные под интересы РФ.
Третьей составляющей станет "частичная суверенизация" Приднестровья, Южной Осетии, Абхазии и Нагорного Карабаха. Кремль попытается приблизить их статус к формулировке "частично признанных". Продолжится практика социально-экономического субсидирования "непризнанных государств" (выделение помощи в размере до 10 млн долл. ежемесячно для содержания социальной сферы), продвижение товаров из этих регионов на мировых рынках, отстаивание интересов правящих элит "непризнанных" в международных институциях. И все это на фоне вялотекущего переговорного процесса.
Россия поставила определение вектора урегулирования постсоветских конфликтов в зависимость от решения Западом проблемы Косово. Однако 10 марта спецпредставитель ООН Марти Ахтисаари после ожесточенных переговоров с сербами и косоварами признал провал своего плана урегулирования. Теперь план будет передан на рассмотрение Совбеза ООН. Напомним, что проект Ахтисаари предусматривает придание краю ограниченного суверенитета под международным наблюдением с одновременным введением самоуправления для проживающих в крае сербов. В перспективе это значило предоставление Косово независимости.
ЕС и ОБСЕ ритуально повторяют, что "косовский прецедент" не может служить примером для постсоветского пространства, но не предлагают иной приемлемой для всех модели. После провала "плана Ахтисаари" найти приемлемый проект решения для постсоветских "непризнанных государств" в краткосрочной перспективе не представляется возможным.
В то же время в "замороженных конфликтах", особенно на Кавказе, наблюдается усиленная милитаризация сторон. В частности, не секрет, что Армения и Азербайджан, модернизировав и перевооружив свои армии, готовятся вновь попытаться "маленькой победоносной войной" разрешить проблему Нагорного Карабаха. Ни дня не проходит без сводок о стычках в зоне безопасности в Южной Осетии, сохраняются повышенные меры безопасности в Гальском районе Абхазии.
Все это указывает на то, что в "замороженных конфликтах" тлеют искры, которые в один ужасный день могут превратиться в очаг новой резни. Пускать на самотек развитие ситуации нельзя. И это понимают и на Западе, и в России.
Украинский интерес
Сохранение зон нестабильности на Кавказе и нерешенность приднестровской проблемы создают угрозы и для Украины. Киев нуждается в диверсификации энергопоставок и единственный путь, который может обеспечить надежный канал поступления альтернативных российским нефти и газу, лежит через Кавказ. Поэтому Украина заинтересована в безопасности транспортных коммуникаций в этом регионе. От нерешенности статуса непризнанного Приднестровья страдает и украинская экономика. Прямые и непрямые убытки отечественных компаний исчисляются сотнями миллионов долларов.
Однако Киев на данный момент не в состоянии стать эффективным игроком в процессе общего урегулирования "замороженных конфликтов". Естественно, что Грузия рассчитывает привлечь дружественную Украину к решению абхазской и южноосетенской проблем. Украинская сторона несколько раз предлагала провести грузино-абхазские встречи в Крыму. Однако, судя по настроению Сухуми, украинцы в качестве посредников не являются приемлемым вариантом для Абхазии.
Втягивание Украины в конфликты на Кавказе вообще чревато множеством проблем. Не самая большая, но самая очевидная - наши миротворцы рискуют оказаться там главными "мальчиками для битья", поскольку у Киева нет механизмов давления на участников кавказкой игры, которые имеют Россия или США.
Другая ситуация наблюдается в Приднестровье, где Киев просто обязан вести наступательную политику, защищать своих соотечественников, проводя собственные экономические интересы в регионе.
|
|
