Весь 2019 год прошёл под знаком массовых протестов рабочего класса во всём мире: протесты против повышения пенсионного возраста, роста цен, падения зарплаты, безработицы и т.д. В Европе, где наиболее организован рабочий класс, эти протесты достигли угрожающей для власти капитала точки. Капитал делал всё возможное, чтобы остановить эти протесты путём отвлечения внимания рабочего класса от борьбы против капитала присущему ему традиционными методами борьбы против рабочего класса: борьба рабочего класса против капитала переключалась на борьбу межнациональную, межгосударственную, религиозную, террористическую угрозу и т.д. Но этого оказалось недостаточно. Тогда капитал стал искать такие методы борьбы против рабочего класса, которые парализовали бы его волю вообще к сопротивлению. И капитал нашёл такой метод. Это метод подмены классовой борьбы борьбой с силой, которая исходит не из общества, а из природы – эпидемия, которая одинаково опасна для любого человека, вследствие чего возникает всеобщий страх, который поражает всё общество. Такая борьба, по замыслу капитала, должна объединять всех, независимо от классовой принадлежности, перед лицом общей угрозы, а тем самым притуплять, ослаблять классовую борьбу рабочего класса против капитала. И действительно с началом введения драконовских карантинных мер против распространения эпидемии, – особенно самоизоляция (социальная дистанция), – протестное движение во всем мире заглохло в одночасье.
Конечно, проблема с заразой – с коронавирусом – есть и с ней надо бороться, и в этом смысле последнее слово всегда остаётся за медиками. Но уже самый факт, что главную роль в борьбе с этой заразой играют не медики, а чиновники, которые, игнорируя мнения эпидемиологов, навязывают обществу самые нелепые методы борьбы с ней, да ещё постоянно пугают, что самоизоляция надолго, возможна вторая волна эпидемии и т.д., указывает на то, что власть преследует цель не только бороться с заразой, но парализовать всё общество всеобщим страхом, и, таким образом, держать его в подчинении.
Между прочим, всемирно известные российские медики говорили, что ничего необычного в этом коронавирусе нет. С другой стороны, противоречивые, непоследовательные оценки ВОЗ в отношении средств защиты и методов борьбы с распространением коронавируса (сперва ВОЗ говорила, что маски бесполезны, а теперь требует их носить; ВОЗ осуждала недостаточность карантинных мер в Швеции, потом она стала говорить, что эти меры удачны и т.д.) указывают на то, что наши российские медики правы, а вот ВОЗ мухлюет; впрочем, в этом нет ничего удивительного, ибо ВОЗ, как и МВФ, ВТО, ВБР и другие международные организации, является служанкой капитала. И, тем не менее, чиновники, вопреки мнению всемирно известных специалистов, навязывают обществу нелепые методы борьбы с коронавирусом. Требуют соблюдения социальной дистанции на транспорте, в других общественных местах, но не настаивают на этом в квартире, где троим уже негде развернуться. Требуют соблюдения социальной дистанции на работе, но не замечают, что после работы 9, 10 и более человек живут в бараках и бытовках. Ни один человек не поверит, что составители этих требований не понимают, что это нелепость. Они это прекрасно понимают. Так зачем же они это делают?
Не требуется особого глубокомыслия, чтобы понять, что самоизоляция разобщает людей, вызывает все общее подозрение, враждебные отношения между людьми. На самом деле самоизоляция есть лишь выражение старого принципа управления обществом: разделять, разобщать, вызывать всеобщее подозрение, стравливать людей, сеять вражду между ними, и, таким образом, держать всё общество в подчинение. На заре капитализма капиталу нужен был лично свободный, но лишённый средств производства человек. На стадии же загнивания капитализма капиталу нужен лично свободный, но уже, как выдрессированный в цирке зверь, послушный человек. Учитесь жить в новых условиях, – вот последнее слово чиновных радетелей за нашу жизнь.
Впрочем, капитал и до этого использовал эпидемию как средство борьбы в борьбе против рабочего класса, особенно во время экономических кризисов. С каждым экономическим кризисом, странным образом, появлялся какой-нибудь вирус: вич, куриный, свиной, эбола и т.д. И с каждым появлением очередного вируса объявлялся карантин, который, однако, носил локальный, ограниченный характер. Но такого, что происходит сейчас, никогда не было. Никогда не было, чтобы карантин охватывал всю планету, да так, что разрушает экономику в чудовищно гигантских масштабах (уступающее разве что разрушениям мировых войн). Разрушение всей мировой экономики достигло такого масштаба, что грозит гибелью всего человечества. И, по-видимому, до капитала это начинает доходить. Поэтому он уже открыто заявляет, что надо снимать карантин, но не потому, что угроза эпидемии исчезла, даже не потому, что миллиарды людей поставлены в чудовищно невыносимые условия жизни, а потому, что он чует, что этот карантин уничтожает его самого.
Так что же происходит? Откуда взялся этот мировой психоз?
Во всём мире начался всеобщий экономический кризис. Но этот кризис, в отличие от кризисов 20 века и нулевых 21 века, по-видимому, носит характер смены технологического уклада общества, который основан на углеводородном источнике энергии. Удельная энергоёмкость углеводородов становится уже недостаточной для производства средств существования в количестве, которое необходимо для удовлетворения постоянно растущих материальных потребностей людей. Сама жизнь требует переходить на энергоносители с более высокой удельной энергоёмкостью, что есть лишь выражение неуклонного развития производительных сил. Словом, естественное развитие общества требует переходить на атомную и термоядерную энергию. Но такой переход фактически приводит к тому, что стоимость продукта резко падает до нуля. А так как цель капитала не сам продукт, а его стоимость – деньги; так как с развитием производительных сил стоимость продукта падает, то тут уже безусловный интерес капитала требует противиться этому переходу, который, однако, остановить нельзя. И дело здесь, само по себе, не в противоречии между продуктом и его стоимостью, которое вытекает из естественных законов капиталистического производства. Дело в самих этих законах, которые действуют и осуществляются с железной необходимостью. И капитал это прекрасно понимает, ибо нисколько не сомневается в правильности экономического учения Маркса. Не в силах остановить развитие производительных сил, чтобы остановить падение стоимости продукта, капитал сознательно сокращает объёмы производства. Но тем самым капитал искусственно создаёт нехватку в средствах существования. Вследствие этого возрастает масса бедности, нищеты, угроза от голода. Вместе с тем растёт и возмущение рабочего класса, который постоянно увеличивается по своей численности, который, обучаясь условиями своего угнетения, эксплуатации, убеждается в том, что единственным путём избавления от нищеты и голода является уничтожение капитализма. И капитал это понимает. Капитал понимает, что возмущение рабочего класса дошло до такого пункта, за границами которого он может удерживать его в подчинении прямым рабством, как в античные времена. Отличие только в средствах подчинения: античного раба подчиняли цепями и кнутом, а современного наёмного раба – тотальным контролем в электронном концлагере и всеобщим страхом.
Но какие бы методы и средства не применял бы капитал, чтобы превратить рабочий класс в покорный рабочий скот, революционное уничтожение капитализма неизбежно. Ибо «Уже давно прошли времена, когда господствовал суеверный взгляд, приписывающий возникновение революции злонамеренности кучки агитаторов. В настоящее время всякий знает, что где бы ни происходило революционное потрясение, за ним всегда кроется известная общественная потребность, удовлетворению которой мешают отжившие учреждения. Ощущение это может быть ещё не настолько сильным, не настолько всеобщим, чтобы обеспечить непосредственный успех; но всякая попытка насильственно подавить эту потребность лишь заставляет её выступать с возрастающей силой до тех пор, пока, наконец, она не разобьёт своих оков. Поэтому, если мы и разбиты, нам не остаётся ничего другого, как начинать сначала» (Ф. Энгельс, Революция и контрреволюция в Германии).
|
|
