«Бархатный» Февраль…
Классический тип революции, описанный у Маркса, в сути своей довольно прост. Внутри общественно-экономической формации вызревает другая, стоящая на более высоком уровне развития. Когда наступает момент, она рвет старую оболочку и выходит из нее наружу, как бабочка из кокона.
Однако существуют и другие революции. Я, впрочем, не уверен, что они и впрямь могут так называться – по крайней мере, в марксовом смысле. Они могут происходить сходным образом, движимые схожими силами – но порождает их другая причина. Это, скорее, защитная реакция общества на угрозу гибели.
В этом случае революция становится не столько шагом вперед, сколько жестокой хирургической операцией, призванной спасти смертельно больную страну. Для наглядности рассмотрим события 1917 года. К его началу Россия была вполне капиталистической страной с достаточно развитой промышленностью, хотя, конечно, до передовых стран она явно не дотягивала. Однако дальнейшему развитию капитализма мешало ее общественное устройство.
Самодержавная монархия, помещичье землевладение, отсутствие сколько-нибудь значимых представительных органов – все это уже вошло в непримиримое противоречие с новыми экономическими условиями.
Разумеется, в таких условиях революция была неизбежна. Она и произошла – классическая марксова революция, хотя и с поправкой на местную специфику. Я особо подчеркиваю, что для России начала 1917 года она была совершенно естественна и закономерна – новый класс, буржуазия, потребовал себе политическую власть и получил ее. Доказательство этого – легкость падения старой власти, которую, по сути, защищать не стал никто.
…и «стальной» Октябрь
Однако дальше все пошло совсем не так, как ожидалось. После Февраля в России произошло не оформление институтов буржуазного государства, а быстрый и необратимый распад всего и вся. Неудивительно – старый «стержень» из страны был вынут, а новый для нее не годился. Конечно, свою роль сыграла и война, но и без нее наверняка эффект был бы тот же самый, разве что сказался бы он не так быстро.
Одним словом, к осени 1917 года бывшая Российская империя уже готова была рассыпаться в пыль. Той осенью Зиновьев и Каменев были правы: в России не было никаких экономических предпосылок для перехода к социализму (это если строго по Марксу). Но при этом прав был и Ленин: революция была объективно необходима.
При всех своих недостатках, Ильич не был твердолобым догматиком, и понимал, что как раз в тот момент – накануне гибели страны – в России можно взять власть. Более того, Россию именно сейчас можно повернуть на путь социализма – страна, отказавшаяся принять капиталистический уклад, годилась для этого как нельзя лучше. Ведь на самом деле 25 октября 1917 года в Петрограде произошел вполне заурядный государственный переворот.
Революция, то есть крутой поворот в жизни общества, совершилась позднее, и произвели ее те люди, которые встали на сторону большевиков после Октября. Они – кто осознанно, кто интуитивно – почувствовали, что ленинский проект стал единственным спасением России, единственный выходом из ямы, куда страну столкнул Февраль.
На голом месте
Но была ли эта революция обусловлена экономически? Возьму на себя смелость заявить, что нет. Разве капитализм в России был развит до предела и тормозил дальнейший прогресс производительных сил? Ничего подобного, этому самому капитализму было еще развиваться и развиваться. Разве в нашей стране пролетариат представлял собой решающую, или просто значительную политическую силу? Нет, без союза с другими общественными группами ему бы никогда не удалось взять власть.
Разумеется, экономические предпосылки для Октябрьской революции в России имелись (без них бы у большевиков ничего не получилось) – но это были именно предпосылки, а не причина.
Причину этой революции следует искать не в производительных силах и производственных отношениях. Выражаясь образно, классические революции, наподобие Великой Французской, помогают обществу одолеть еще одну ступеньку вверх, к вершине. Революции же, подобные Октябрьской (воспользуемся политкорректным термином «другие революции») отталкивают общество от края пропасти.
Поскольку «другая революция» имеет под собой не столь прочный экономический базис, то и проходит она более тяжело и болезненно для общества. Для примера вспомним и нашу гражданскую войну, и разруху, и НЭП – вынужденное и частичное, но все же отступление от принципов Октября.
Отсутствие материальной базы социализма сказывалось и через много лет. Еще в 1931 году Сталин говорил: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
Настоящий социализм в СССР был построен только к началу войны.
День грядущий
Но с историей пора заканчивать – давайте лучше попробуем заглянуть в будущее. Итак, революция неизбежна? Скорее, безальтернативна – не считать же альтернативой гибель практически всех народов, населяющих Россию.
Будет ли эта революция марксовой в полном смысле слова? Однозначно нет. Есть ли сейчас в России класс, готовый – в одиночку, ни с кем не вступая в союз – принять на себя политическую и экономическую гегемонию? Лично я его не вижу. Классов у нас вообще не заметно – не считая тех самых «новых русских», которых классом можно назвать только с оговоркой.
Создана ли у нас материальная база для нового строя? Тоже нет. В последние десятилетия в России вообще практически ничего не создавалось – только разрушалось. Новой власти придется начинать строить народное хозяйство почти что с нуля. Значит, нас ждет «другая революция». Как именно она произойдет, не так уж важно – в конце концов, это всего лишь эпизод. Гораздо важнее, что будет дальше.
А дальше будет трудно. Всему народу придется напрячь все свои силы (революция-то, по сути, нужна лишь затем, чтобы появилась власть, способная это организовать), чтобы снова поднять страну. Да, многие будут недовольны, многие выступят против нового мобилизационного проекта.
Но выбора нет. Иначе – смерть.
|
|
