Страшное слово «уравниловка» появилось задолго до горбачевской перестройки. Слово не просто уничижительное, слово – клеймящее и угрожающее. Не знаю, может быть, это словечко и мелькало в разговорах дореволюционных мещан-обывателей, но в серьезных печатных трудах оно не было популярным. Мыслители прошлого грезили о равенстве и подвергать это великое слово уничижительному окрасу им и в голову не приходило. Примерно так же для них звучало бы слово «свободишка».
Однако главной мишенью идейного поношения «свобода» не стала, хотя понятие свободы вызывает не меньше вопросов, чем равенство. Почему? Вспомним ленинское: «Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов». Яснее не скажешь. Следует смотреть, кому, каким классам, каким социальным группам и чем мешала злополучная «уравниловка».
Заглянем в «Толковый словарь Ушакова», 1935-1940:
УРАВНИЛОВКА, уравниловки, мн. нет, жен. (неол. неод). Уравнительная система оплаты труда. «Где причина текучести рабочей силы? В неправильной организации зарплаты,
в неправильной тарифной системе, в "левацкой" уравниловке в области зарплаты.» Сталин ("Новая обстановка - новые задачи", 1931г.).
Равенство, уравнение в чем-нибудь, не оправданное реальными социально-политическими условиями.
«…Всякому ленинцу известно, если он только настоящий ленинец, что уравниловка в области потребностей и личного быта есть реакционная мелкобуржуазная нелепость…» Сталин (Отчетный доклад XVII съезду партии, 1934 г.).
А вот статья из «Сельскохозяйственного словаря-справочника» А. И. Гайстера, 1934:
УРАВНИЛОВКА - оппортунистическая практика в оплате труда в колхозах и совхозах, направленная к тому, чтобы уравнять доходы колхозников независимо от степени их участия в колхозном производстве, а в совхозах зарплату рабочим. «Уравниловка имеет своим источником крестьянский образ мышления, психологию дележки всех благ поровну, психологию примитивного крестьянского «коммунизма». Уравниловка не имеет ничего общего с марксистским социализмом» (Сталин). Наиболее ярким проявлением кулацкой У. в колхозах являлось распределение всех доходов по едокам или по работникам независимо от количества и качества затраченного труда, а также поденная оценка труда. Это вело к развалу трудовой дисциплины, снижению производительности труда и ослаблению колхозов. Внутри бригады У. проявляется в распределении поровну всей выработки между членами бригады без индивидуального учета труда каждого. Добиваясь развала колхозов изнутри и их ослабления, кулачество широко использовало все формы проявления У., играя при этом на неизжитых мелкобуржуазных уравнительных предрассудках отсталых колхозников. Окончательное преодоление У. и на сегодня остается важнейшей задачей колхозов и совхозов.
Итак, слово в 1930-х годах была неологизмом, использовавшимся в неодобрительном, ассоциирующимся с мелкобуржуазностью и кулачеством, смысле. Понятное дело, желающих вступить в теоретическую полемику с вождем по вопросам равенства и справедливости было немного.
Но может быть сегодня, после «разоблачений» «тоталитаризма» и «сталинщины» отношение к уравниловке изменилось? Ничуть не бывало.
«Большой толковый словарь русского языка», С. А. Кузнецов. 1998:
УРАВНИЛОВКА -и; ж. Неодобр. Уравнивание, усреднение людей по их качествам (интеллектуальным, профессиональным и т.п.). У. знаний. У. в оплате труда. У. в зарплате. У. в оценке различных явлений. Отказ от уравниловки.
Какое трогательное единодушие относительно явления нигде и никогда не бывшего в реальности! Плечом к плечу с товарищем Сталиным и Горбачев с Ельциным и Егор Гайдар с толпой «младореформаторов», и целые своры «академиков», всяческих лауреатов, светил экономической мысли, «совестей нации», писателей и прочей шушеры помельче, сплоченные борьбой с общим врагом - равенством.
А как дела обстояли на другом фланге? Как относились к «уравниловке» Маркс, Энгельс, Ленин? Никак не относились. Словечко еще не было изобретено и судить о мнении основоположников к нему можно лишь по их отношению к равенству. Например, в полном собрании сочинений В. И. Ленина «уравниловка» встречается лишь раз и не в экономическо-распределительном, а в политическом смысле: «Генеральная уравниловка, которую проповедуют Циммервальд и Кинталь».
В ПСС Маркса и Энгельса не встречается ни разу, ни в каких смыслах. Л. Троцкий, будучи уже в изгнании, дает такую оценку ведущейся кампании:
«Почти невероятным представляется сейчас тот факт, что, открывая борьбу против "обезлички" и "уравниловки", т.е. анонимного "среднего" труда и одинаковой для всех "средней" оплаты, бюрократия посылала одновременно "к черту" НЭП, т.е. денежную оценку товаров, в том числе и рабочей силы. Восстанавливая одной рукой "буржуазные нормы", она другой рукой разрушала единственно пригодное для них орудие. При замене торгового оборота "закрытыми распределителями" и полном хаосе в области цен исчезало неизбежно всякое соответствие между индивидуальным трудом и индивидуальной заработной платой; тем самым убивалась личная заинтересованность рабочего».
Троцкий называет и «выгодоприобретателя» всех этих затей с нападками на равенство:
«Третьей руководящей идеей бюрократии в борьбе против троцкизма была борьба против уравниловки, т. е. против равенства. Теоретическая сторона этой борьбы имеет характер курьеза. В письме Маркса по поводу Готской программы германской социал-демократии Сталин нашел фразу о том, что в первый период социализма сохранится еще неравенство или, как он выражался, буржуазное право в области распределения продуктов. Маркс имел в виду не создание нового неравенства, а лишь постепенное, т. е. не мгновенное отмирание старого неравенства в области заработной платы. Неправильно истолкованная цитата была превращена в декларацию прав и привилегий бюрократа. Не для того бюрократия отделила судьбу Советского Союза от судьбы международного пролетариата, чтобы позволить сравнять себя в смысле благосостояния и власти с массами рабочего класса. Социализм в отдельной стране имел для нее смысл лишь поскольку он обеспечивал ей господство и довольство. Отсюда бешеная и неистовая борьба против уравнения».
Кстати говоря, это извращенное представление критики Марксом формального равенства благополучно пережило все эпохи, переходя из одних учебников политэкономии социализма в другие, вплоть до безвременной кончины самого объекта изучения. Даже сегодня, ссылки на Маркса нередко можно услышать от «марксистов» - адептов «принципа социализма» - «оплаты по труду», того самого «принципа», который благополучно прижился и в буржуазном российском трудовом законодательстве. Хорош «принцип социализма»!
Партийные демагоги не так глупы, как кажутся. Они отлично понимают, что идея равенства созвучна чаяниям народа о справедливости, отвечает социальной природе человека и вполне адекватна общественному характеру современного производства. Поэтому следовало перенести акцент с равенства на неравенство трудового вклада, показать на «лодырей», пьяниц, прогульщиков, бракоделов и торжествующе вопросить – вы хотите уравнивания добросовестного работника и разгильдяя, честного труженика и тунеядца? На плечах «поверженного» идейного противника следом протаскивалась гнусная идейка о различиях квалифицированного и неквалифицированного труда, о труде умственном и физическом, о классовой «неравноценности» фабричного рабочего и колхозника.
Откуда же в плановой социалистической экономике может возникнуть «неравный трудовой вклад», откуда появляются «прогульщики» и «лодыри»? Бюрократия , уходя от темы, скороговоркой приписывала эти «отдельные недостатки» воспитания наследию «проклятого прошлого», «пережиткам капитализма», которые непонятно по какой причине не убывали, а росли и множились. Человек утром встает, завтракает, приходит на работу с полным желанием работать и вдруг – простой. Чего-то не завезли, кто-то проспал, что-то украли, пропили. Как бы поступил хозяин капиталистического производства? Расстрелял? Нет, весь убыток нерадивый работник бы сполна возместил, а потом пошел бы рыться по помойкам. Почему при социализме должно быть иначе? Кто не работает – тот не ест. Это и Ленин не раз подчеркивал. А если речь у него шла о «воспитании», то это «воспитание» со стороны поголовно вооруженного пролетариата ничего общего с «выговором» или «постановкой на вид» не имеющее:
«Ибо когда все научатся управлять и будут на самом деле управлять самостоятельно общественным производством, самостоятельно осуществлять учет и контроль тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных «хранителей традиций капитализма», — тогда уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие — люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития очень скоро станет привычкой».
Элементарный вопрос грамотной организации производства и производственной дисциплины партийная бюрократия возвела в ранг политэкономической проблемы! Начала блудить словами о необходимости «материального стимулирования», о неизбежности «социально обоснованного» неравенства при социализме, с одной стороны оправдывая его теми же пережитками прошлого, а с другой - голося о «справедливости». Но если неравенство пережиток прошлого, то о какой справедливости можно вести речь?
Все эти туманные «теоретические» изыскания имели одну цель – оправдание привилегированности правящей партийной бюрократии, её растущей неспособности к организации высокоэффективного общественного производства в изменившихся исторических условиях. Перестройка давала шанс на крутой поворот к радикальным преобразованиям общественных отношений, к активизации интеллектуального, созидательного потенциала всего народа в рамках социалистического планового производства. Но в силу скудоумия и своекорыстия партийной верхушки, отождествляющей естественное стремление человека к работе со шкурническим «интересом» к «зарабатыванию», этот шанс был бездарно упущен. Была сделана ставка не на целенаправленный разум, а на слепую стихию рыночной анархии, на «невидимую руку рынка», которая «сама», без напряжения вельможной мысли отрегулирует межотраслевые пропорции, определит истинную цену всему сущему, сведет баланс спроса и предложения точнее любых госпланов.
Гладко было на бумаге… «Ученые» простофили не учли пустячка – принципиально иного характера современного капитализма, перешедшего в свою заключительную, монополистическую фазу, в которой давно уже нет классического «рынка», «конкуренции», «частной инициативы» и прочих либеральных глупостей, которые так восхищали образованных советских простаков в перестройку. Сегодня 99% общественного потребления обеспечивается монополиями, охватывающими целые отрасли народного хозяйства. Общественный характер производства настоятельно требует не дезинтеграции экономики на неких «субъектов» экономической деятельности, а прямо противоположного – объединения всех монополий в единый плановый народнохозяйственный комплекс, в одну огромную многоотраслевую корпорацию, принадлежащую всем членам общества на равных правах.
Можно ли это сделать при сохранении института частной собственности, товарно-денежных отношений, «рынка», наемного труда? Нет. Внутри производства, будь то фабрика, завод или промышленная корпорация, цеха не торгуют, не обмениваются между собой деталями и полуфабрикатами. Более того, цеха, как и отдельные работники, не могут иметь какой-либо частной выгоды от своего положения во внутризаводской системе разделения труда. И совсем «крамольное» - работники, владеющие своим, условно говоря, «заводом», не являются собственниками своего труда. Индивидуальный труд становится непосредственно общественным, принадлежащим всему обществу. Следовательно, не может быть и никакой «платы за труд». Труд делится примерно поровну на всех трудоспособных граждан, так же как поровну распределяются и все потребительские блага.
Вот в этом месте Маркс и указывал на то, что даже при равенстве трудового участия дележ «поровну» будет несправедливым, поскольку как природные данные, так и жизненные обстоятельства разных людей не одинаковы. Но критика его сводилась к тому, что подобное формальное равенство должно быть сдвинуто в сторону фактического равенства, в сторону равного удовлетворения потребностей разных людей. Сильно упрощая, можно сказать, что важна не равная порция пищи, а равная сытость людей, вне зависимости от комплекции, пола, возраста и т. п. Важна не равная жилплощадь для работника, а равная норма жилплощади на каждого члена семьи. Важно, чтобы никто не нес индивидуальных расходов по воспитанию и образованию детей – все такие расходы должны ложиться на всё общество.
И только поскольку развращенная капиталом высокооплачиваемая рабочая «аристократия», остатки мелкой буржуазии, крестьянства могут активно противиться обобществлению своего труда, требуется сохранение «буржуазного права» в рамках пролетарского государства. «Буржуазным» такое право называется лишь в силу сохранения внешних форм, наличия свода законов, судов, надзорных органов, пенитенциарной системы и т. п., а вовсе не потому, что частично сохраняются буржуазные общественные отношения. Партийные идеологи, однако, не упустили возможности «козырнуть» этим аргументом, сославшись на Маркса, который всего лишь констатировал недостатки применения равной правовой меры к разным людям.
Какой же вывод можно сделать? Что полезного идея равенства может дать разгромленной стране, обманом заведенной в исторический тупик? Ликвидация частной собственности на средства производства, интегрирование всей экономики в единый народнохозяйственный комплекс – это организационно-экономические предпосылки мощного рывка в будущее. Равенство при этом, не только этический императив, но и важнейшее условия раскрепощения созидательного потенциала всего общества, высвобождение огромной социальной энергии народа в процессе коллективного труда. Это позволило бы многократно увеличить эффективность производительных сил, приумножить совокупное общественное богатство тысячами современных заводов, новых благоустроенных городов, научных центров, всем тем, что приносит реальную пользу, обеспечивает высочайшее качество жизни в обществе равных и свободных людей, которых «уравниловкой» никто и никогда уже не смог бы напугать.
|
|
