Прошу прощения у искушенного читателя за абсурдный заголовок. Каждому марксисту известно, что труд не имеет стоимости и не может её иметь. При капитализме стоимость имеет рабочая сила, которая на рынке труда продается и покупается, как и любой прочий товар. И цена этого товара определяется действием неумолимого закона стоимости, также как туфель и зубных щеток, заводов и пароходов, нефтепромыслов и пентхаусов. Отчаянные крики, жалобы и стенания живого товара этим законом в расчет не принимаются.
Стоимость рабочей силы складывается из стоимости минимально необходимых средств, обеспечивающих её регенерацию, т. е. расходов на питание, образование, медицинскую страховку, аренду жилья и воспитание подрастающей рабочей силы с тем, чтобы «музыка была вечной», чтобы не иссякал приток прибыли в бездонные карманы работодателя-капиталиста. В результате ожесточенной конкуренции на рынке труда и превышения предложения над спросом, цена рабочей силы имеет тенденцию к снижению, балансируя на грани физического выживания работника. Эти очевидности видны невооруженным глазом, даже без обращения к трудам основоположников.
Тем более удивительно, что столь важное обстоятельство игнорируется политиками, включая даже левофланговых представителей оппозиции. В опубликованной недавно статье «Трагедия в Кемерово: Подмена ценностей и понятий» С. Удальцов, после резонного осуждения сложившейся в постсоветском обществе системы ценностей, вдруг предлагает: «деньги должны стать единицей измерения труда». Что это? Понятный оппортунизм опытного политика, действующего в реальной общественной среде или непростительное невежество?
«Единица измерения труда», коль скоро затронута эта тема, является рабочее время. Это чисто физическая величина, никакого отношения к финансовым абстракциям не имеющая. Наоборот, любая денежная стоимость создается трудом человека, затратами его рабочего времени. Попытки обратить движение труда вспять, оценить труд произведенной стоимостью до Маркса предпринимались не раз и всегда приводили к конфузу. Разумеется, труд неоднороден и качественно может быть различным, что вносит определенную путаницу в суждениях. Рабочее время является чисто количественной оценкой, полностью абстрагированной от содержания трудовой деятельности, неважно, слесаря, инженера, врача, ученого, служащего и т. д. Качественная сторона труда никакой меры не имеет, как не имеют меры разум, вдохновение, талант, совесть, счастье, горе, как не имеет меры сам человек – высшая мера всего сущего. Введение в сферу товарного обращения подобных смыслообразующих субстанций есть свидетельство несовершенства и незрелости классового общества, не доросшего до принятия абсолютных этических ценностей равенства, справедливости, свободы, сверхценности человеческой личности.
При социализме предусматривается равенство труда в количественном отношении, его качественное наполнение не находится в сфере каких-либо «измерений» и «пропорциональных» воздаяний. Все индивидуальные таланты, способности, квалификация считаются непосредственно общественным достоянием, принадлежащим всему обществу. В этом есть своя логика. Естественная привилегия, например, врожденная сила, музыкальность, талант художника не даются каждому. Эти качества личности нужны обществу в целом, а не только их носителям. Поэтому общество, как единое целое имеет полное право на любую индивидуальную самобытность, рассматривая её как свою неотъемлемую часть. Что касается «квалификации», образования, опыта работника, то все эти достоинства при социализме приобретаются бесплатно, за счет всего общества и по праву также принадлежат обществу. Что остается? Только количественная мера труда – рабочее время, совершенно равное, как для академика, так и для уборщицы.
В силу своей природы, капитализм ко всему прилагает денежную меру, т. е. деньги становятся мерилом, вожделенной целью всякой деятельности, извращая простые человеческие отношения до взаимной вражды, конкуренции, превращая труд в беспросветную кабалу, вынужденность, противопоставляемый праздности и сверхпотреблению «успешных» социальных паразитов.
И вот эту «денежную меру» тов. Удальцов предлагает приложить к труду человека? В своем «социалистическом проекте», лишенном всякой конкретики, он перечисляет главные ценности «добросовестный труд, честность, порядочность, справедливость, равенство возможностей, солидарность, гражданская активность, созидательное творчество», но не пишет ни слова о политэкономических условиях, которые только и могут наполнить благие декларации практическим смыслом. Не пишет об уничтожении самого института т. н. «частной собственности», об интегрировании всей экономики в единый плановый нетоварный народнохозяйственный комплекс, не пишет о равенстве труда и равенстве платы, не упоминает самые фундаментальные принципы построения социалистического общества.
Создается впечатление, что под «социализмом» очень многие понимают не научно обоснованный проект, не новый нерыночный и нетоварный способ производства, а подлатанную, подрумяненную советскую модель хозяйствования, разумеется, с учетом «опыта» китайских товарищей, в виде очередного гибрида «социального государства», плановой экономики и мелкотоварного «бизнеса», заполняющего экономические ниши, поскольку тугодумы-плановики не могут «всего предусмотреть». Или, как вариант, «не заинтересованы» в результатах своей работы. «Неэффективность» государства в управлении народным хозяйством считается «доказанной» со времен перестроечных «ученых» камланий, в которых ответственность с невежественных политбюровских дегенератов перекладывалась на «систему», на плановую экономику, на общественную собственность, мешавших «энергичным людям» удовлетворять свои стремительно растущие аппетиты. Но безусловно доказанной при этом была лишь удручающая глупость и некомпетентность партийного руководства, имеющего все рычаги управления экономикой и не способного эффективно организовать даже такие простые дела, как розничную торговлю и качественный сервис в богатейшей стране мира.
Гибридный «социализм» советского типа, в той мере, в какой был социалистическим полностью доказал своё превосходство над капитализмом. Тем не менее, в той степени, в какой сохранялись рудименты капиталистического хозяйственного уклада, проступали и его пороки – инфляция, дефициты, очереди, коррупция и прочие неизбежные спутники товарно-денежных отношений.
Я предвижу возмущенные возражения, как же так, на Западе те же товарно-денежные отношения не ведут ни к очередям, ни к «колбасным электричкам», все магазины заполнены товарами, о чем в «совке» и мечтать нельзя было! Тем не менее, именно капиталистическая «прибыльность» в советской экономике вела к «вымыванию» дешевого ассортимента и накачке необеспеченных товарами денег на потребительский рынок. Именно неравенство в плате, обусловленное попыткой воплощения химеры «распределения по труду», порождало дикое социальное неравенство, мещанство, стяжательство, карьеризм. Вещи теряли свое утилитарное предназначение и становились элементами статусного соперничества, маркерами «успешности», которых на всех не хватит ни при каком строе.
Если что положительное и можно извлечь из всей той давней перестроечной бузы, то это понимание гибельности всякой отсебятины, кустарщины в социальном проектировании. Каждое слово публичного деятеля, каждая запятая в вопросах, касающихся судеб миллионов людей должны быть строго научно обоснованы, доказаны, подтверждены практикой и историческим опытом, сопровождаемы всей мерой научной и общественной ответственности не сводимой лишь к выговору или порицанию. Головой следует отвечать за свои слова.
При социализме отсутствует частная собственность, поэтому не может быть и прямых её следствий, таких как товарно-денежные отношения, наемный труд, т. е. купля-продажа рабочей силы, «рынок», «конкуренция»; нет и самого обмена, как недостойной человека формы общественных отношений. Представить в подобной системе «частника» так же нелепо, как на фабрике поставить «частный» автомат продажи газированной воды для рабочих. Можно, конечно, только зачем? Я понимаю, насколько «страшно» всё это звучит и насколько уязвимы для демагогических атак положения, прямо противоположные «общепринятым» и десятилетиями утверждаемым в общественном сознании, в том числе и авторитетами толпищ «ученых», «экономистов», «философов». лауреатов всех премий, включая нобелевские и сталинские. Но автор старомоден, репутационных издержек не страшится, вопросы Истины ставит на первое место, а авторитеты и пышные титулы туда, где им и следует находиться - на последнее.
|
|
