ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Посмотрел я на «антикризисный план» Медведева-Путина, опубликованный 28 января 2015-го. Макулатура. Обычный набор «ни тудой, ни сюдой» от импотентных расейских сислибов. Потом подробнее разберу, сейчас – об ином.
Страна сейчас – в крайне опасном положении. Началась многолетняя холодная (торгово-экономическая) война Запада на наше сокрушение и окончательное уничтожение. Экономика благодаря бездарности ВВП полетела к чертовой маме. Доходы от нефти упали на 40%.
Последние события показали, насколько слаба и зависима наша экономика, насколько трудно замещать импорт после стольких лет разгрома собственной индустрии. Нынче производство массы мирной продукции важно не менее, чем выпуск танков и пушек во время битвы за Сталинград. При этом в стране до сих пор нет промышленной политики. Последняя внятная попытка ее сформировать предпринималась аж в 1992-1994 годах. Правда, ее тогда подавили.
Может ли сформировать новую промышленную политику нынешнее правительство? Нет. В нем не хватает промышленников-профессионалов. Сегодня надо формировать успешный аналог Совета по промышленности и предпринимательству, что работал двадцать лет назад. О том, что было сделано тогда и что можно предпринять сегодня, мы беседуем с одним из организаторов той попытки, скрывая его имя.
БАЛЛАДА О НЕСБЫВШЕМСЯ ГРЯДУЩЕМ
1992 год стал настоящей катастрофой. После разделения СССР в управление экономикой РФ хлынули «гайдарочубайсята»: самоуверенные дилетанты, одержимые неолиберально-монетаристскими бреднями. Аналоги нынешних набиулиных, сиуановых, кудриных, грефов, улюкаевых, двоковичей и шуваловых.
Они объявили настоящую войну «красным директорам» и вообще реальному сектору. Они с пеной у рта доказывали, что вся наша промышленность – это неконкурентоспособный «металлолом», который надо ликвидировать. «Чем производить дорого у себя, лучше дешево купить за границей!» - возглашал Гайдар. Казалось, наступил апокалипсис: производство останавливалось, экономика пикировала. Чтобы как-то остановить это варварство, Верховный Совет в декабре 1992 года инициировал создание Совета по промышленности и предпринимательству. Туда вошли 25 человек – самые профессиональные и сильные «красные директоры», флагманы советской индустрии. Причем именно из реального, наукоемкого сектора, а не из сырьедобывающих отраслей. По сути дела, это было столкновением «высшей формы жизни» с примитивами: монетариство-либеральными выродками.
- Мы предложили совсем иной план реформ, - рассказывает наш собеседник. – То, что его тогда погубили – причина нынешнего незавидного положения. С тех пор производство в собственно реальном секторе упало в десятки раз. А мы пытались не дать «реформаторам» посадить Россию на «сырьевую иглу», сохранить страну как развитую промышленную державу.
Совету приходилось трудно. Нужно было отстаивать промышленность от новых варваров, которые норовили банкротить предприятия даже за ничтожные долги, разрушая то, что создавалось и развивалось десятилетиями. Тем более, что предприятия попали тогда в отчаянное положение не по своей, а по их вине. Тогда благодаря Совету удалось принять закон о финансовом оздоровлении и банкротстве, делая упор на первое. По нему трудовые коллективы могли получить государственную поддержку, но под определенные обязательства: сокращения накладных затрат, освоения новых видов продукции, перехода на более совершенные технологии. В общем, мы использовали опыт американцев, таким образом в 80-х спасавших корпорацию «Крайслер». Или (что мы еще тогда не знали) примерно так же выручивших свое автомобилестроение из разорения в 2009-2010 годах. Мы заложили в закон норму: нельзя банкротить предприятие, если его долги – ниже, чем стоимость 30% от его активов. Этим мы спасали промышленность от развала и разграбления «реформаторами», давали возможность коллективам находить решения проблем. Пока наш Совет действовал, мы держали оборону. А вот когда его уничтожили, вскоре после государственного переворота осени 1993-го, в 1995-м «реформаторы», коим уже никто не мешал, приняли свой закон о банкротстве. Который позволял разорять компании за грошовые долги. Могу ответственно заявить, что по тому «чудо-закону» можно было обанкротить даже самые лучшие западные корпорации. Ни одно предприятие в Японии или Германии не было в состоянии выдержать критерии, установленные нашими «рыночниками». Предприятия с активами в миллиарды рублей могло быть разорено и растащено на части из-за долга в 100 тысяч рублей!
- Понятное дело: они тем самым делали все для уничтожения русской промышленности. И прошлись по ней, как Мамаева орда, устроив «пир трупоедов» и низведя страну до положения сырьевого придатка Запада и Китая. Они говорили, что иного пути нет, что вы – банда ретроградов, «красных директоров». А вы обеспечивали альтернативу этому неолиберально-погромному варварству?
- В тот момент мы привлекли к работе лучшие умы. Например, такого выдающегося ученого, как уж ныне покойный академик Д.С.Львов. И мы прекрасно знали, что можно вести реформы совершенно иначе, не разрушая промышленности, а развивая ее. Для этого в начале 90-х имелось все необходимое: еще работали целые заводы и фабрики с неплохим оборудованием, не утраченные технологии, не успевшие потерять квалификацию коллективы из инженеров и рабочих. Относительно зарубежных стран их зарплата была невысокой: мы тут имели, по сути, то же преимущество «дешевой страны», что и тогдашний Китай. При этом наши рабочие еще не успели разложиться. Были живы и трудовая дисциплина, и верность своим предприятиям. Вы же помните, как в 90-е годы еще советские рабочие и инженеры могли месяцами работать, не получая зарплат? Только из стремления сохранить свое предприятие? Но этот «человеческий капитал» мы предлагали использовать намного лучше!
- Сегодня это звучит как прекрасная сказка. Сейчас найти квалифицированные кадры – проблема из проблем…
- Более того, наша конкурентоспособность в начале 90-х обеспечивалась и тем, что в РФ имелись недорогие энергоресурсы, стоимость сырья внутри страны еще не успела раздуться до мировых величин. При этом наша промышленность могла выпускать качественные изделия, которые практически не уступая мировым аналогам, были бы намного дешевле. Это касается станков, самолетов, приборов, электроники, энергетического оборудования, локомотивов – всего и не перечислить. Кроме того, тогда мы прекрасно знали, сколько у нас промышленных активов и что на них можно производить. В 2014 году государство этого уже не знает.
Мы считали, что таким образом можем взять экономический реванш за развал СССР и буквально завоюем весь мир своими изделиями уже через несколько лет.
- О подобных преимуществах сейчас можно только мечтать. О планах именно такого развития в конце 1991 года писала «Независимая газета», я помню. Но каким образом вы предлагали организовать это экономическое чудо?
- Мы тогда считали, что курс рубля к доллару совершенно спекулятивен. «Реформаторы», как вы помните, догнали курс к пятидесяти рублям за доллар к концу 1991 года, в 1992-м – уже до сотни и более, а к началу 1997 г. – до шести тысяч тех, неденоминированных целковых. Почему курс был таким? Потому, что господа «рыночники» устанавливали курс по соотношению «рубль-доллар» на узком сегменте потребительского рынка, взяв за ориентиры цены на джинсы, видеомагнитофоны, компьютеры, майки, косметику. Мы же считали иначе: брали для расчета соотношение цен на оборудование и технику. Вы помните, что советский танк стоил 50 тысяч тогдашних рублей, а американский – почти миллион долларов. Благодаря лучшей организации производства в оборонке СССР там рубль был равноценен то нескольким долларам, то всем двадцати. В нашей отрасли токарно-револьверный станок-автомат стоил 5 тысяч рублей, у немцев – 100 тысяч марок (40 тысяч долларов). То же самое было и в часовой промышленности, например. Советские наручные часы с механизмами мирового качества стоили десятки рублей, а не сотни долларов. Можно привести подобные примеры по стоимости промышленного оборудования во многих отраслях. Равнять цены только по потребительскому рынку было гнусным преступлением «реформаторов»: они во много раз тогда занижали стоимость нашего национального достояния.
Мы предложили: курс рубля считать иначе. Поскольку валюты не хватало – ввести так называемую обратную конвертацию. То есть, если иностранец хочет что-то купить в России, он должен продать Центробанку доллары или иную иностранную валюту по установленному курсу, получить рубли – и совершать приобретение. Этот механизм позволял уже тогда, при низких ценах на нефть, привлечь в страну триллионы долларов. Они бы текли сюда, а не утекали из РФ! Естественно, наши предложения вызывали ненависть «реформаторов». Гайдар был резко против самого создания нашего Совета.
Опираясь на такую финансовую политику, мы предложили и разумный промышленный курс. Если иностранная компания хочет прийти к нам со своей продукцией, то пусть не готовый товар сюда везет, а ставит в РФ свое производство. Для чего компании даются налоговые льготы на пять лет, и еще на пять – особый внешнеторговый режим. То есть, иностранец должен был, как говорят нынче, локализовать свое производство у нас, получив освобождение от налогов на достаточный срок, при этом его товар должен был продаваться не только внутри РФ, но и на внешних рынках. Мы хотели сделать так, чтобы иностранцы брали для модернизации имеющиеся предприятия с готовой энергетической, инженерной и транспортной инфраструктурой. То есть, мы предлагали последовать тем же путем, что и толковые китайцы, что и Ли Куан Ю в Сингапуре. То, что еще в 1992-1994 годах в стране сохранялись и заводы в целости-сохранности, и армия квалифицированных работников, играло нам на руку. Были и сами «красные директоры» - профи, не чета нынешним дилетантам-манагерам. Кстати, нас правильнее называть «красными инженерами». Мы – прежде всего инженеры, а не торгаши и не бухгалтеры, властью которых все, кажется, сыты по горло…
МЕЧТА «КРАСНЫХ ИНЖЕНЕРОВ»
- Конечно, мы предложили более диверсифицированную схему, - продолжает наш Промышленник. - Ибо если иностранец строит макаронную фабрику, ему достаточно и полуторагодового срока льгот, то в случае автомобилестроения – 7 лет. Но все отлично считалось, все планировалось делать на конкурсной основе.
Мы не собирались брать ничего отсталого, подержанного, вчерашнего. Если бы приглашались автомобилестроительные корпорации, то при одном условии: покажите нам перспективные модели, которые будут на рынке через 10 лет. И производите их здесь. От нас – льготные условия, электроэнергия во много раз дешевле, чем у вас дома, отлично подготовленные работники, чья зарплата намного меньше, чем у вас на Западе.
Главным был принцип: мы сохраняли промышленность и развивали ее. Мы не обдирали налогами еще не появившиеся предприятия, а давали им время подняться, создать рабочие места, а потом – стать стабильными источниками поступлений в бюджет. И этот путь был намного лучше, чем тот обвал, что учинили либеральные «реформаторы», когда промышленность РФ попросту «счистили» и сделали страну полностью зависимой от ввоза всевозможных товаров.
По нашим подсчетам, такой курс позволял нам уже к середине 90-х годов буквально «взять Европу», завоевав рынок продукцией хорошего качества, но очень дешевой. За счет разницы в цене ресурсов и рабочей силы. Мы считали, что наши макароны, например, получатся отменного качества (ибо зерно в стране есть, гербицидов мы столько не используем), но стоить они будут в два раза меньше, чем у конкурентов. С нашим подходом соглашались те иностранные корпорации, что присылали своих управленцев на переговоры, они были готовы так работать! Уже через десять лет такой политики наша продукция завоевывала не только Европу, но и весь мир. Мы могли жить совершенно иначе уже в 2004-2005 годах…
- Возможная Россия, которую мы потеряли… Ведь если бы тогда ваш Совет по промышленности и предпринимательству смог смести всех этих кохов, чубайсов, гайдаров и стать во главе страны, то не произошло бы деградации нашего народа из-за гибели промышленности. Не были бы потеряны ни долгие годы, ни миллионы жизней, ни 40 тысяч предприятий реального сектора. Давно притянули бы к себе на совершенно мирных основаниях и Украину, и Белоруссию. Не удивляюсь тому, что ельцинские «реформаторы» покончили с вашим Советом, едва только совершили переворот октября 1993 года и стали безраздельной властью…
- И за ними стоял Запад! В 1994 году, ведя переговоры в Швейцарии, я был поражен цинизмом одного из тамошних банкиров. Он прямо заявил мне: ваша промышленность должна быть уничтожена. Потому что в мире и так производится достаточно тракторов, станков, самолетов и т.д. Нам нужно расчистить место для нашей промышленности, потому ваша – приговорена к смерти. Я тогда горячился и доказывал: не бывать этому! Наши станки, конечно, похуже комплектацией, но по надежности и производительности ничем не уступают западным, а по цене – гораздо дешевле. «Мы никогда на слом своей индустрии не пойдем!» - говорил я. Еще не зная, что власти РФ пойдут и на куда более худший вариант. А швейцарец рассмеялся и ответил: «Нам выгодно, чтобы вы покупали нашу дорогую продукцию и все время были в долгах».
Сами понимаете, с какими силами мы тогда столкнулись и кто помогал доморощенным «реформаторам» добивать страну. Мы им действительно мешали. Ведь премьер был должен носить проекты правительственных решений на экспертизу. Чтобы дилетанты-«рыночники», став министрами, не наломали дров. Господи, как это их бесило! Мы и на тогдашнего премьера Черномырдина свысока глядели. Он кто? Газовик. Примитив. «Кочегар». Сырьевик. А мы – элита СССР, машиностроители. Капитаны промышленности высоких переделов. Нас-то в Совете и было всего 33 человека, но зато каких! Так что и премьер нас не шибко любил.
Ну, а с нашим Советом покончил вице-премьер Олег Сосковец. В самом начале 1994 года. Мы ему тоже мешали…
ВРЕМЯ РАСПЛАТЫ
- Но что делать теперь, когда страна – у разбитого корыта, когда прошли 20 лет варварской индустриализации, когда больше нет тех трудовых квалифицированных армий, что были еще в 90-е? Как теперь замещать импорт?
- Да, положение теперь намного хуже. Потеря кадров особенно преступна. Как директор завода, могу сказать: чтобы получить классного мастера-расточника, нужен отсев из 7-8 человек и 10-12 лет опыта. Кого Америка звала к себе на жительство по «зеленой карте»? Интеллектуалов и рабочих-станочников! А мы, имея и тех и других в 1991 году, выбили их как класс. Зря, что ли, Европа и США вводят технологические санкции против России? Нет – они прекрасно знают, что квалифицированных рабочих в РФ за четверть века повывели, а интеллектуалы у нас – разбежались. Они всерьез рассчитывают на то, что РФ постигнет экономическая катастрофа. На Западе внимательно изучали: в каких секторах у русских произошел развал? И бьют сейчас нас в самые уязвимые места, прекрасно понимая, что восстановление утраченного займет у РФ долгие-долгие годы. И не заменишь утраченного всеми этими миллиардами нефтедолларов.
Потеряв для промышленного развития двадцать с лишним лет, Россия себя поставила в опаснейшее положение. Тут вам и санкции, и угроза падения цен на нефть. При том, что нынешнее правительство уже не знает, какими реально производственными активами располагает страна. Нужно их хотя бы инвентаризовать, посмотреть – что осталось и что чудом появилось, смогло выжить. Нынешние государственные управленцы – самоуверенные дилетанты, на такую работу они не способны. Значит, придется прибегать к помощи советских уцелевших профессионалов и производственников-практиков. Иных знающих кадров в стране просто нет.
- Так с чего же начинать в сей прескверной ситуации? Времени – в обрез, Запад играет на сокрушение РФ. Центробанк уже рассматривает катастрофический вариант с падением цен на нефть до 60 долларов за бочку. А это – крах бюджета страны и быстрое проедание резервов. При этом те же «кадры», что уничтожали нашу индустрию в 1990-х, и сейчас во власти. Может быть, созвать «последних из могикан» и создать Совет по индустриальной политике при президенте РФ, не дожидаясь принятия закона «О промышленной политике? Ведь может быть уже поздно!
- С чего можно начать? Во-первых, отказаться от «сколковского подхода». Сколково – утопия, потому что невозможно создать «остров» инноваций и высокой науки в сырьевой стране. Где своя промышленность, что будет и применять инновации, и питать науку? Наука без собственной развитой индустрии не живет.
Во-вторых, нужно провести изучение того, чем Россия все еще располагает в промышленной сфере, проанализировать возможности. Правительство такого сделать не в состоянии. Надо собирать профессионалов, это точно.
В-третьих, надо как минимум на три года ввести мораторий на банкротства. Ибо добить то малое, что у нас еще уцелело – ума много не надо. Гораздо важнее реанимировать то, что осталось, и на этой базе развить новое.
В-четвертых, нужно покончить с бездельем банковской системы, превратившейся в рантье, полностью оторванного от производства. Если говорить кратко, то надо создавать систему, что будет кредитовать (надолго под низкие проценты) основу основ экономики: реальный сектор. Но это – отдельная и очень большая тема. Банки должны работать на производство!
В-пятых, придется снять налоги с реального сектора. Нет-нет, не с сырьедобывающей промышленности и не с топливо-энергетического комплекса, а именно с реального сектора. То есть, c машиностроения всех видов, станкостроения, электронной промышленности, тонкой химии, агропрома. Сейчас эти несырьевые отрасли в совокупности дают всего лишь несколько процентов доходов казны. Чтобы их поднять, потребуются большие налоговые льготы. А «Газпром» с «Роснефтью» пускай платят.
Надо освобождать от налогов на пять лет производство оборудования для нефтегазового сектора, станкоинструментальную индустрию. Так, как это делали в Китае с началом рыночных реформ в 1978-м.
Точно так же надо снять федеральные налоги с сельского хозяйства – ради скорейшего обеспечения продовольственной безопасности страны.
В-шестых, необходимо вспомнить элементарный протекционизм: облагать повышенными пошлинами вывоз ряда видов сырья и снижать экспортные пошлины для того, что сделано из этого сырья. Так мы сможем поднять, например, лесную промышленность, а попутно – и машиностроение для него.
Ни в коем случае нельзя рассчитывать только на оборонную промышленность! В СССР все военные заводы производили и коммерческую, мирную продукцию. Вкачать все средства в чисто военное производство – верная гибель.
Нам сейчас необходим поворот, по радикальности своей не уступающий ленинскому маневру к новой экономической политике (нэпу) или повороту Китая при Дэн Сяопине в 1978-м. Ибо жить так, как мы жили последние 20 лет, невозможно! Нельзя больше плыть по течению и бессистемно шарахаться. Все, тупик! Не только руководство страны, но и все мы должны решить: как мы хотим жить дальше? Если так, как в некоторых внутренних провинциях, на 200 юаней в месяц – это одно. Если хотим, чтобы было как в Саудовской Аравии – по тысяче долларов – это вторая задача. Если желаем, чтобы было больше и при этом Россия выступала как великая держава – третья. Исходя из выбранной задачи, мы выстроим под нее и все остальное.
- Я бы пошел на отказ государства от жутких по стоимости «спортивных мегапроектов». Промышленность сейчас стократ важнее. Это позволило бы решиться на налоговые льготы для нужных отраслей. А вообще сейчас государство напоминает кучу ярмарочных раскрашенных павильонов. На них написано: «Великая держава», «Промышленность», «Кадры», а внутри – пустота.
- Прежде всего – кадры! Необходим орган, который займется именно промышленностью, сформированный из профессионалов. Не ритуальные заседания раз в три месяца для одной болтовни, а именно работающая структура. Она и должна выработать алгоритм Победы. Формировать ее нужно без идеологических ярлыков, без всяких обвинений в «красно-коричневости». Как это сделал Ленин, создав ВСНХ – Высший совет народного хозяйства, кооптировав в него профи даже из числа «классовых врагов». Придется буквально по одному выискивать «красных директоров» и успешных управленцев нового времени.
Только такой орган, работающий при президенте РФ, может наметить нужные прорывы. Формировать его должны только авторитетные в обществе люди, а не какие-то непонятные назначенцы. Индустриальный подъем должен стать национальной идеей…
|
|
