Вы, конечно же, будете смеяться, но сейчас я вам буду рассказывать что такое коррупция!Причем исключительно из сочувствия нашему президенту, который весьма озабочен этим явлением. Я, ей-богу, верю в искренность намерения Путина бороться с коррупцией, но точно знаю, что ничего у него не получится. Он неизбежно повторит на этом пути грустный опыт горячо им любимого Петра I, который нещадно посек немало даже весьма высокопоставленных голов и задниц, однако ж не смог искоренить мздоимство даже среди своего ближайшего окружения.
Собственно говоря, Владимир Владимирович и сам это понимает. "С коррупцией вряд ли удастся справиться окончательно - она присутствует во всех странах мира", - заявил президент в своем «крайнем» (тьфу-тьфу!) ежегодном послании и привел в пример такие страны, как Испания, Южная Корея, а также США.
Однако ж, слава Богу: "… это не значит, что с этим не нужно бороться" Вот тут-то я и осмелюсь заметить, что в России благодаря именно Владимиру Владимировичу дело это безнадежное не только сегодня, но и в обозримом будущем.
Уж не предвзято ли я отношусь к нашему президенту как эдакий мелко-злобный хулитель человека, который вытащил Россию из смутного времени? Отнюдь нет. Я даже его очень уважаю. Однако ж дело тут далеко не во мне и других критиканах нашего чистого и непорочного президента. Тут вся заковыка в одном непреложном законе. Не думаю, что я первооткрыватель, но если его и открыл кто до меня, то открытие сие в нашей стране забыто преизрядно. А потому стоит заявить о нем еще раз. Закон сей формулируется так: Уровень коррупции в стране прямо пропорционален степени участия государства в экономической жизни и контроля государства над частной политической и экономической инициативой.
И почему так? А потому, что коррупция по своей сути хотя и есть «преступная деятельность в сфере политики или государственного управления, заключающаяся в использовании должностными лицами доверенных им прав и властных возможностей для личного обогащения», тем не менее, всегда выступает в качестве «естественной» ренты государственной бюрократии. И естественного продукта бюрократического государства.
Причем эманация государством коррупции носит отнюдь не мистический характер. Не стоит объяснять причины распространенности мздоимства также испорченностью нравов. Коррупция неизбежно возникает на стыке живой экономической инициативы и мертвого бюрократического аппарата. Ее механизм даже весьма прост, как обычно бывает простым все совершенствованное веками.
Есть частная хозяйственно-экономическая инициатива, ее мотив – получение выгоды. Эффективность извлечения выгоды зависит от двух основных составляющих: во-первых от продуктивности самой инициативы и энергичности ее реализации; во-вторых, от того насколько содействует частной инициативе нормативно-регулирующая деятельность бюрократического аппарата. Мотивация частного лица быстрее «крутить педали» ясна – от этого зависит размер и оперативности извлечения выгоды. А мотивация бюрократа содействовать частной инициативе?
А никакой! Ибо оценка действий и вознаграждение государственного бюрократа не имеет никакого отношения к продуктивности частной инициативы. Причем это принципиально и, в общем-то, правильно. Вот тут-то частная инициатива и пытается исправить дефект механизма путем «смазки» той его части, которая занимается нормативно-регулирующей деятельностью. А так как мы все рабы своих страстей, то и угроза усекновения головы не остановит чиновника от искушений. А потому снизить уровень коррупционности в государстве можно только снижая степень включенности государства в отправление частных хозяйственных инициатив.
Кстати, традиционно высокий в России уровень коррупции обусловлен отнюдь не генетической предрасположенностью россиян к мздоимству. Типа - на Руси испокон века так было, на том стоим и стоять будем! Это прямой результат нашего особого государственного устройства, в котором само государство всегда было фактически главным и единственным источником и отправителем власти.
И если Путин говорит, что уровень коррупционности у нас «недопустимо высок», то это потому, что недопустимо высока степень контроля государства над обществом и прежде всего над его экономической инициативой. Но когда Путин отмечает в послании, что эффективность государства в борьбе с этим злом «достаточно низкая», то слово «достаточно» воспринимается как оговорка по Фрейду. Она действительно достаточная, ибо делать ее выше государственный бюрократ не заинтересован (не будет же чиновник бороться сам с собой), а опустить еще ниже – не позволяет риск критического разложения госаппарата.
Тут как говорится, срабатывает уже инстинкт самосохранения. А потому у Путина с борьбой против коррупции, скорее всего, действительно ничего не получится. Так как сам же он и делает все, чтобы роль государства у нас не только неуклонно повышалась, но и каждым шагом приобретала все более тотальный характер.
|
|
