На заседании Савеловского суда 9 декабря я привел дополнительные возражения на предъявленное мне обвинение после исследования моим адвокатом Журавлевым Г.И. документов предварительного следствия. Дам эти возражения с сокращением.
«Я утверждаю, что дело против меня сфабриковано, следовательно, от меня требуется не только представление суду собственно доказательства моей невиновности, но и представить доказательств признаков преступлений, предусмотренных статей 299 УК РФ «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности» и 303 УК РФ «Фальсификация доказательств». Я обязан это сделать, поскольку доказательство признаков вышеуказанных преступлений является дополнительным и очень убедительным для каждого человека доказательством моей невиновности.
а) Действующее на настоящий момент право под заведомо невиновным понимает физическое лицо, которое по внутреннему убеждению прокурора, следователя или лица, производящего дознание, вменяемого ему преступления не совершало. Следовательно, моя задача – показать суду, что следователи и прокуроры, причастные к привлечению меня к уголовной ответственности, имели внутреннее убеждение в моей невиновности.
б) Действующее на настоящий момент право объективной стороной фальсификации документальных доказательств имеет в виду подделку или фабрикацию документов. Согласно толковому словарю русского языка, фабриковать – это создавать, производить что-либо ложное. Следовательно, моя задача – показать суду, что следствие создало заведомо ложные доказательства, - показать, какие это доказательства и как следствие их создало.
… следователь Баранов имел внутреннюю убежденность и прекрасно понимал, что я не виновен, ведь только поэтому, когда его заставили возбудить уголовное дело, то он возбудил его против Дуброва Постановлением от 16 июля 2007 года (л.д. 4-5 Т.1). Но заместитель прокурора Москвы В.П. Юдин не утвердил это Постановление (л.д. 6-7 Т.1) по совершенно нелепым причинам - для получения дополнительных доказательств вины. Но если бы такие доказательства были или их можно было бы найти, то следователь и так бы их получил в ходе следствия! То есть, дело не в дополнительных доказательствах, а в том, что Юдин не хотел, чтобы дело было возбуждено против Дуброва – Дуброва ему никто не заказывал – ему заказали осудить Мухина! Ничем другим нельзя объяснить отказ Юдина возбуждать дело против автора статьи Дуброва, и это доказывает, что и Юдин имел внутреннюю убежденность, что материал «Смерть России!» автора Дуброва не экстремистский. И Юдин своим отказом возбуждать уголовное дело против Дуброва, фактически приказал фабриковать дело против меня, поскольку по этому делу проходят всего две фамилии – моя и Дуброва. Ведь если Дубров, по мнению Юдина, не виновен, то это значит, что следователю обвинять нужно меня.
Далее, того же потребовал от Баранова и заместитель прокурора Москвы А.А. Григорьев: 23 июля он фактически приказал следователю дать именно мне «правовою оценку» (Т. 1, л.д. 11-12).), хотя не назвал ни малейшего основания для этого – не указал ни малейшего признака преступления, предусмотренного статьей 280, который бы был в моих действиях. Следователь Баранов 30 июля 2007 года вынес мотивированное Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против меня. Он привел доказательства невиновности Мухина:
«В силу ст.ст. 42, 43, 46 Закона РФ «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 года № 2124 опубликование данной статьи Дуброва в газете «Дуэль» без правок является обязательным…» и т.д.
И в этот же день Юдин В.П. отменяет это Постановление, выбросив ссылки следователя на закон «О СМИ» и фактически потребовав возбудить уголовное дело против меня: «юридическая оценка действиям главного редактора газеты «Дуэль» Мухина Ю.И. должна быть дана в ходе расследования настоящего уголовного дела».
Статья 17 УПК РФ требует: «1. Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью».
Убрав доказательства невиновности Мухина из дела, фактически убрав мое алиби, Юдин попрал статью 17 УПК РФ и этому грубому нарушению закона Юдиным есть только одно объяснение – Юдин знал, что я невиновен, и требовал от следователя фабриковать обвинение.
…Теперь о том, как велось следствие. Адвокат, зачитав наши жалобы и ходатайства, показал, что следствием ни во что не ставился уголовно-процессуальный кодекс – обвиняемого (обвинение было предъявлено мне за 5 дней до окончания 6-ти месячного следствия) и защиту начисто вывели из процесса следствия. Зачем? Если бы я был банкир, и, узнав, что я обвиняемый, то, возможно, мог бы что-то из денег спрятать или перевести в оффшорные зоны. Возможно, и потребовалось бы факт того, что я под подозрением и что ведется предварительное следствие, держать от меня в тайне. Но ведь мое «преступление» было уже «совершено» и было все на виду, а все факты, требующие закрепления, уже были закреплены. Мало того, и о возбуждении дела по факту мне сообщили сразу же, и при недоступности следствию находящегося за границей Дуброва сразу было очевидно, что дело фабрикуется именно против меня.
Повторю вопрос: зачем меня вывели из процесса следствия? Ответ один: чтобы без помех со стороны защиты сфабриковать доказательства. Нарушив статьи 47, 195, 198 УПК РФ следователи не дали мне сформулировать вопросы к экспертам, и этим без помех сфабриковали свое единственное «доказательство» - заключение эксперта.
Теперь оцените ведение следствия в те несколько дней после предъявления мне обвинения. Я четыре раза прошу исполнять статью 1.3 закона «О противодействии экстремистской деятельности» и четыре раза формулирую вопрос к эксперту так, как это требует закон, а мне отвечают отказом назначить повторную экспертизу из-за того, что я «не сформулировал» вопрос к эксперту. Адвокат требует прекратить дело из-за отсутствия состава преступления, ссылаясь на положение статьи 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности», а ему отвечают, что нет оснований сомневаться. Это был разговор с глухими…
В результате этой глухоты ФСБ сфабриковало обвинительное заключение, в котором нет ни единого признака совершения мною преступления, предусмотренного статьей 280 УК РФ. Это доказывается реакцией принявшей дело в Савеловский суд судьи Пустыгиной – она малодушно попыталась вернуть дело прокурору, поскольку я обвинялся в призывах, а в обвинении не было названо не единого моего слова, которым я призывал. А игнорирование требований адвоката привело к тому, что указанное в обвинительном заключении утверждение, что я знал, что материал «Смерть России!» экстремистский, не доказывается ни единым словом.
Теперь о главном моменте. Призывает только тот, кто совершает речевой акт призыва, лица, которые публикуют эти призывы или рассказывают о них, призывать не могут. К примеру, недавно президент Медведев призвал изменить Конституцию России, увеличив сроки нахождения президента и депутатов у власти. Этот призыв опубликовали все СМИ России и мира, но только умственно нездоровый человек будет утверждать, что к изменению Конституции призывали СМИ, или СМИ вместе с Медведевым, а не сам Медведев.
Я тоже в «Дуэли» опубликовал нечто, что считается призывами автора Дуброва, но гособвинитель убеждает суд, что это не Дубров, а я призывал. Логика поставлена с ног на голову! Как это нарушение логики объяснить? Я объясняю так: в отношении меня у обвинения есть заказ и именно этот заказ и вынуждает обвинение пренебрегать очевидной логикой и делать утверждения, простительные только умственно нездоровым людям.
Однако из материалов предварительного следствия, оглашенных моим адвокатом, видно, что дело не в умственном развитии прокурорско-следственных работников, на самом деле следствие прекрасно все понимает – понимает, что в одном и том же призыве двух человек сразу обвинить невозможно. И следствие Дуброва и Мухина, на самом деле, разделяет.
Давайте посмотрим на Постановление следователя о выделении в отдельное производство материалов уголовного дела от 21 января 2008 года (л.д. 249-254 Т.3). Постановление начинается с утверждения, что призывал Мухин вместе с Дубровым: «Настоящее уголовное дело возбуждено … по факту публикации редакцией газеты «Дуэль» (№ 27 (475) от 04.07.2006 года) статьи Дуброва А.В. «Смерть России!»… 15 января 2008 года Мухину Ю.И. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст.280 УК РФ». Мало этого, в постановлении пишется: «Мухин после внесения указанных выше изменений в текст письма Дуброва», - то есть, прямо утверждается о нашем соучастии – о том, что мы с Дубровым, чуть ли не взявшись за один карандаш, высунув кончики языков и сопя носами, вместе писали злобные призывы статьи Дуброва «Смерть России!».
Однако сразу же обращает на себя внимание следующее. Если соучастник преступления следствию недоступен, то в соответствии со статьей 154 УПК РФ следствие обязано было выделить в отдельное производство его уголовное дело, в нашем случае, уголовное дело на Дуброва. Но выделены только материалы дела на Дуброва. О чем это говорит? Это, с точки зрения УПК РФ, во-первых, говорит о том, что на Дуброва уголовное дело так и не заведено, а, во-вторых, что у нас с Дубровым настолько разные дела, что мы с ним даже не соучастники одного преступления. То есть, призывал, оказывается, только я! А что Дубров? А Дубров по этой версии обвинения просто смотрел, как Мухин призывает, поэтому о Дуброве пишется: «Принятыми мерами установить и допросить в качестве свидетеля Дуброва А.В., приславшего указанную статью по электронной почте Мухину, не представилось возможным».
Вы посмотрите, какие мастера сидят у нас в ФСБ и Московской прокуратуре – президент может ими гордиться! Если им требуется втоптать в грязь свободу слова в России и удушить СМИ, то они то там плюнут на закон, то тут плюнут на закон, и запросто докажут, что это главные редакторы СМИ призывали изменить Конституцию и удлинить срок правления президента, а сам президент только смотрел на это безобразие и удивлялся.
Правда, уже в следующем абзаце Постановления Дубров сам обвиняется по этой же статье УК, но обратите внимание, за что: «Вместе с тем, в действиях Дуброва А.В., написавшего статью «О матери», усматриваются признаки преступления, предусмотренного ст.280 УК РФ, а именно публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности».
Статья 155 УПК РФ, на которую ссылается следствие, устанавливает единственный случай выделения материалов дела в отдельное производство: «В случае если в ходе предварительного расследования становится известно о совершении иными лицами преступления, не связанного с расследуемым преступлением, следователь, дознаватель выносит постановление о выделении материалов, содержащих сведения о новом преступлении, из уголовного дела …». Дубров и Мухин обвиняются за одни и те же слова в одном и том же номере газеты – как можно разделить это дело на два? Оказывается, если хочешь выслужиться, то можно!
Посмотрите, как ловко следствие сфабриковало это Постановление – теперь следствие называет статью Дуброва не «Смерть России!», а «О матери». Теперь, при двух названиях одного и того же материала, обвинение имеет как бы два преступления, якобы, не связанных одно с другим, и два призыва: один озаглавлен «Смерть России!» и сделал этот призыв Мухин, а второй призыв озаглавлен «О матери» и сделал его Дубров. При этом, все «доказательства» вины Мухина – это, на самом деле, доказательства вины Дуброва, и все они в Постановлении, о выделении в отдельное производство материалов уголовного дела, перечислены. Это надо уметь так цинично изворачиваться – сфабриковали как бы два разных, не связанных друг с другом уголовных дела против двух разных обвиняемых, а доказательства индивидуальной вины каждого из них, являются одними и теми же!
Вопрос: зачем это сделано? Затем, что если считать нас с Дубровым соучастниками, то надо определить, кто из нас призывал и кто публиковал. При этом сразу же выяснится, что призывал Дубров, а публиковал Мухин, а поскольку публикация это не преступление, то обвинять надо Дуброва, а Мухин – свидетель. Но так, как видите, у нас все наоборот, и все так, как требует заказчик – обвиняется Мухин, а Дубров – свидетель. Повторю, если дело Дуброва не связано с моим делом, то почему мне в обвинительном заключении предъявлены «доказательства вины Дуброва»? Ведь заключения экспертиз ГЛЭДИС, ЦСТ ФСБ эксперта Огорелкова и эксперта Коршикова, предупреждения Россвязьохранкультуры – это все «доказательства» вины Дуброва. Смотрите.
Давайте допустим святотатство против Конституции и предположим, что публикация чего-либо может быть преступлением, тогда я совершил преступление только в том случае, если и Дубров его совершил, но если его статья не признана экстремистским призывом, то ведь и я не призывал! Но если суд признает меня виновным в призывах, то автоматически таким виновным становится и Дубров. Мы здесь на самом деле разбираем дело по обвинению Дуброва по статье 280 УК РФ. А где Дубров? Где его адвокат?
Это объясняет, почему в моем деле, вопреки очевидности, гособвинитель упорно называет статью Дуброва «О матери» статьей Дуброва «Смерть России!». Называй он эту статью так, как она названа в газете, станет очевидным, что следствие умышленно инкриминирует мне то, что оно инкриминирует Дуброву, станет очевидным, что доказательства вины Дуброва следствие представило суду, как доказательства моей вины. Повторю, по версии, фабрикуемой обвинением, мы с Дубровым даже не соучастники, а гособвинитель, сфабриковав дело таким хитрым образом, заставляет меня оправдывать Дуброва в отсутствии самого Дуброва и его адвоката.
Гособвинитель, благодаря подобному мошенничеству с двойным названием одного и того же текста, предлагает суду нарушить статью 247 УПК РФ и разобрать дело Дуброва без участия подсудимого, что, при наличии в Москве зачатков правосудия, привело бы к отмене приговора согласно пункту 3, части 2, статьи 381 УПК РФ. Вот это незаконное выделение в отдельное производство дела Дуброва доказывает, что следствие было убеждено в моей невиновности, а то, что следствие одни и те же слова называет то статьей «Смерть России!», то статьей «О матери», является доказательством умышленной фабрикации доказательств по этому делу. В итоге. Проведенное исследование документов доследственной проверки и материалов предварительного следствия показывает, что лица, производившие следствие и надзиравшие за ним, на самом деле были уверены, что я не совершал инкриминируемого мне преступления. И они, во-первых, сфабриковали заключения экспертов в качестве «доказательств» путем постановки экспертам заведомо незаконных вопросов, и, во-вторых, искусственно и в нарушение УПК разделили одно дело на два, чтобы создать видимость моей виновности. Но будь я действительно виновен, им не пришлось бы эти махинации делать. Не так ли? Следовательно, я не совершал преступления, наоборот, преступление совершается против меня».
Далее я попросил суд вызвать и допросить следователя Баранова: «У обвинения остается целый ряд утверждений обвинительного заключения, которые используются обвинением, как доказательства моей вины, поскольку на них держится фабула обвинения, и они входят в формулу обвинения, а именно:
1. В фабуле моего обвинения сказано: «…получил при неустановленных обстоятельствах электронное письмо на почтовый адрес редакции газеты: gazeta@duel.ru. с электронного адреса.: andrej_dubrov@yahoо.de., размещенного на ресурсах «Yahoo! Europe». 125, Shaftesbury Avenue, London, от Дуброва Андрея Васильевича, озаглавленное последним - «О матери». После ознакомления с письмом в полном объеме Мухин озаглавил текст письма - «Смерть России!»». А в формуле обвинения это подтверждено: «опубликовав в 27-м (475-м) от 04.07.2006 г. номере газеты «Дуэль» статью Дуброва А.В. под своим названием «Смерть России!»». Этому утверждению обвинительного заключения где-то в деле должны быть и доказательства – ведь чем-то же следствие обосновало это утверждение перед тем, как его сделать.
2. В фабуле моего обвинения говорится о моем преступном умысле: «3 июля 2006 года в редакции газеты «Дуэль» Мухин, ознакомившись со всеми статьями входящими в 27-й (475-й) номер газеты «Дуэль» от 04.07.2006 г. и, зная о расположении в данном номере экстремистских материалов, на основании полномочий главного редактора подписал указанный номер газеты в тиражирование…». Этому утверждению обвинительного заключения о моем преступном умысле где-то в деле должны быть и доказательства – ведь чем-то же следствие обосновало это утверждение перед тем, как его сделать.
3. В фабуле моего обвинения сказано: «Мухин, после внесения указанных выше изменений в текст письма Дуброва, содержащего призывы к осуществлению деятельности по совершению действий…». Получается, что мы это письмо писали вместе с Дубровым, что мы с ним соучастники, но, как утверждают эти слова, «выше» в обвинительном заключении нигде не сказано, какие именно изменения я внес в текст письма! Тем не менее, это обвинение остается.
4. Формула моего обвинения: «Таким образом, Мухин Ю.И., опубликовав в 27-м (475-м) от 04.07.2006 г. номере газеты «Дуэль» статью Дуброва А.В. под своим названием «Смерть России!», совершил публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средств массовой информации, - то есть совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст.. 280 УК РФ». Где и какие статьи УК считают публикацию преступным деянием, запрещенным законом? Как следствие пришло к такому выводу? На эти вопросы способен ответить только следователь, поскольку 12 ноября я заявлял суду просьбу, обязать гособвинителя ответить на них, но гособвинитель ответить не смог, в связи с чем, эти утверждения повисли в воздухе и остались и не доказанными, и не опровергнутыми. Я, казалось бы, обладаю презумпцией невиновности, но, вместе с тем, статья 73 УПК РФ требует от меня доказать обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния. Если я задам эти вопросы следователю, то он, либо покажет, где в деле находятся доказательства этих его утверждений, что будет доказательствами обвинения, либо подтвердит, что эти его утверждения бездоказательны, что будет доказательствами защиты». Суд, разумеется, мне в этом отказал. Заказ есть заказ.
|
|
