23 ноября в Венесуэле должны состояться муниципальные и региональные выборы. Президент страны Уго Чавес пообещал признать победы кандидатов от правой оппозиции, если таковые будут иметь место: «Если в каком-либо штате страны победу одержит оппозиционный кандидат, я буду первым, кто это признает, но требую от всех политических партий занять такую же демократическую позицию».
Перед предстоящими выборами оппозиция стала делать заявления о том, что выборы будут сфальсифицированы. Вполне возможно ожидать от нее неких насильственных действий, направленных на дестабилизацию обстановки в стране и попытку проведения антиконституционного переворота.
Уго Чавес предостерегает оппозицию от подобных шагов: «Поскольку оппозиция знает, что проиграет выборы, то уже начались разговоры о фальсификации итогов голосования. Затем они не признают нашей революционной победы и попытаются развязать волну насилия», - считает Чавес. В этой связи он предупредил, что примет самые жесткие меры в отношении попыток дестабилизации обстановки в стране.
Либеральная и псевдолиберальная часть несогласных наверняка хотела бы получить удовольствие, понаблюдав за возможным развертыванием очередной цветной революции - в данном случае в Венесуэле. Автору этих строк неизвестно, появится ли у российских либералов такая возможность. Честно говоря, ему бы этого не хотелось. И вот почему.
Как известно, новейшая история Латиноамериканского континента представляет собой почти сплошную череду насильственных переворотов - от фашистских, ультраправых, до коммунистических, ультралевых. Имея образцовые конституции, списанные с основных законов западных государств, страны Латинской Америки не сумели (за редким исключением) утвердить у себя стабильную политическую систему, основанную на верховенстве закона и свободной конкуренции разных партий и движений. Для этого континента процесс мирной смены власти пока является относительно новым.
Венесуэла, вовсе не являясь рекордсменом континента по количеству насильственных переворотов, тем не менее все-таки может "похвастаться" несколькими оными, произошедшими за новейшую историю этой страны. К сожалению, даже нынешний президент страны Уго Чавес, до того как стать всенародно избранным президентом, предпринял попытку силового захвата власти - в феврале 1992 года. И, хотя возглавляемые им путчисты руководствовались благородной целью: создание Учредительной Ассамблеи, где были бы реально представлены все группы венесуэльского общества, вместо традиционного двухпалатного парламента, отражавшего интересы только коррумпированных правящих групп - оправдание насильственных действий мятежников, пусть и национально-ориентированных, едва ли возможно.
"Верховное командование поспешило заявить о поддержке президента и отдало приказ о подавлении мятежа. Столкновения продолжались до полудня 4 февраля. В результате боев, согласно официальным цифрам, погибло 17 солдат, более 50 военных и гражданских получили ранения".
Проведя два года в тюрьме, Уго Чавес был помилован тогдашним президентом Рафаэлем Кальдера. После своего освобождения Чавес продолжил свою политическую деятельность. Он ездил по миру, укрепляя контакты с единомышленниками.
Финансово-экономический кризис 1997-98 годов добрался и до Венесуэлы, и ее власти приняли решение сократить свои обязательства перед гражданами страны. Бывший советник президента Путина по вопросам экономики Андрей Илларионов в одной из своих статей в 2000 году восхищался уровнем бюджетной дисциплины, проявленной тогда венесуэльскими властями: <...> в течение января-июля 1998 г. практически все нефтеэкспортирующие страны мира произвели оперативную и в некоторых случаях весьма глубокую корректировку своих бюджетов в связи со снижением мировых цен на нефть и энергоносители. Венесуэльские власти, в частности, четырежды вносили изменения в бюджет, последовательно снижая государственные расходы до того уровня, на котором последние стали наконец соответствовать бюджетным доходам, существенно уменьшившимся из-за снижения цен на нефть.
Последствия экономической политики, проводимой либеральными фундаменталистами, стоящими тогда у власти во всей Латинской Америке, не заставили себя долго ждать. В ноябре 1998 года на парламентских выборах в Венесуэле одержал победу левопатриотический блок - коалиция "Патриотический полюс". (Стоит отметить, что такого рода политическая сила впервые получила возможность оказаться в парламенте - с 1958 года в нем безраздельно господствовали буржуазные партии.) По итогам же декабрьских выборов президента страну возглавил сам Уго Чавес.
***
Политико-экономическая система, получившая название "социализма XXI века", была, по сути, серьезным революционным новшеством в истории Латиноамериканского континента. Уго Чавес и верные ему политические силы ни много ни мало замахнулись на создание современной смешанной экономики - а ведь это задача является сложнейшей для большей части стран развивающегося мира, тем более для государств Латинской Америки, испытывающих на себе серьезное давление со стороны Соединенных Штатов. При исследовании феномена "социализма XXI века" некорректно использовать традиционную для либеральных экономистов шкалу "измерения" уровня экономической свободы и тяжести государственного вмешательства: прежнее монопольно-олигопольное всевластие крупного капитала не было признаком наличия свободы предпринимательства в стране, а нынешнее последовательное повышение уровня и качества жизни беднейших слоев населения не может характеризоваться как движение в сторону плановой экономики советского типа.
Путь, выбранный Уго Чавесом для решения вышеозначенной задачи, не является легким, и власти страны как уже допустили, так и наверняка допустят в будущем определенное количество ошибок в социально-экономической политике. Вполне возможно, что, когда результаты преобразований станут необратимыми, Чавес ослабит государственный контроль и пойдет на справедливую приватизацию некоторых отраслей и предприятий, и тогда Венесуэла сможет получить национально-ориентированную, не компрадорскую крупную буржуазию. Но сейчас, ради закрепления итогов реформи и сохранения суверенитета Венесуэлы, государству важно пока сохранять серьезное участие в экономике. Стоит отметить, что национализация месторождений, предприятий, отраслей (сопровождаемая, однако, выплатой солидных компенсаций их прежним владельцам) и проведение мощных мероприятий по созданию развитой социальной сферы не вступают в противоречие с предоставлением реальной свободы малому и среднему бизнесу. Иначе и быть не может - Чавес строит именно современную экономику, а не плановый социализм. Вместе с тем я призываю сторонников Уго Чавеса не упиваться венесуэльской экономической моделью - нельзя, друзья, забывать о серьезных объективных проблемах, постигающих экономику страны. Это и пока высокий уровень коррупции, и общая неэффективность государственного аппарата, и незавершенность диверсификации экономики, и непобежденная инфляция. Хотя с 2004 года реальное благосостояние венесуэльских граждан сильно выросло (причем плодами экономического роста могут теперь пользоваться широкие слои населения, а не сидящие на нефтяной трубе "рентососы"), падение цен на нефть и разворачивающийся глобальный кризис ставят под угрозу продолжение венесуэльского экономического чуда.
***
Не все в Венесуэле довольны проводимыми социально-экономическими преобразованиями. Правые компрадорские силы, в соответствии с доктриной Монро поддерживаемые американскими властями, все еще могут тягаться с Чавесом - ресурсов у них хватает. Проводимые 23 ноября выборы оппозиция наверняка использует, чтобы попытаться вернуть себе власть. Как известно, попытка эта не будет первой - все еще помнят, как правая оппозиция пыталась покончить с "чавесизмом" в 2002-2003 годах, причем покончить силой и вопреки мнению народа. Надеюсь, что в этот раз Венесуэла не погрузится в пучину насилия, и уж тем более кровопролития.
Будучи сторонником Чавеса, я не могу одобрять насилие, с какой бы стороны оно ни исходило. Если на предстоящих выборах победит оппозиция, то Уго Чавес должен будет признать поражение своих сил. Другое дело, что оппозиция в случае непризнания ЧЕСТНЫХ результатов выборов может сама начать противостояние с действующей властью, возможно даже доведя дело до кровавого сценария. И здесь - я не советчик Чавесу - законно избранный президент будет вынужден пойти по одному их двух путей: либо подавить незаконные, нелегитимные действия оппозиции, либо уступить псевдонесогласным, отдав им власть. Увы, даже конституционное подавление правых будет способно похоронить репутацию Чавеса - тем более, если президенту придется пойти на кровопролитие. В таком случае историческая правота Чавеса и его сторонников будет смыта кровью... Реализации подобного сценария были бы рады противники "боливарианской альтернативы" и лично Уго Чавеса.
***
Политические и социально-экономические процессы, происходящие в современной Венесуэле, представляют для меня интерес в первую очередь как для активиста радикальной оппозиции. Полагаю, что было бы нелишним сравнить положение дел в России и Венесуэле - это должно будет помочь радикальной оппозиции (в первую очередь "Другой России" и Национальной Ассамблее) в ее дальнейшей борьбе.
Первое. Социально-экономический курс.
Победа на выборах 1998 - 1999 годов в Венесуэле левопатриотических сил открыла дорогу к проведению в стране серьезных социально-экономических преобразований, направленных на создание современной экономической системы, уничтожающей паразитизм компрадорской элиты на нефтяной ренте и открывающей возможности для массового и реального повышения уровня и качества жизни широких слоев общества. Шанс на такого рода реформы был получен мирным путем, в результате проведения свободных выборов. В России же создание новой, современной социально-экономической системы будет невозможным до тех пор, пока не станут достоянием истории, во-первых, антидемократический политический режим Путина-Медведева, во-вторых, коррупционно-олигархическая экономика неравных условий и социального геноцида. Подробнее об этом читайте у Михаила Делягина, Сергея Глазьева, Станислава Белковского и других экспертов.
Второе. Политическая конкуренция.
Несмотря на страшилки античавесистов, что в Америке, что в России рассуждающих об отсутствии демократии в Венесуэле, невозможно не признавать, что демократия в Венесуэле имеется, хотя она, безусловно, далека от совершенства. Да, в ходе своего правления Уго Чавес существенно увеличил свои полномочия, однако он не пошел на создание суперпрезидентской республики: команданте остался верен выбору народа и не стал фальсифицировать результаты референдума (декабрь 2007 года), на котором венесуэльцы высказались против увеличения президентских полномочий и неограниченности количества сроков правления президента. Чавесу для реализации своих инициатив не хватило 0,3% голосов - невозможно представить, чтобы такой "мелочью" не пренебрегла российская автократия. В стране развивается низовая демократия, и чиновники на местах несут прямую ответственность перед народом за свою деятельность. Венесуэльская оппозиция имеет возможность критиковать власти в СМИ и может принимать активное участие в выборах. Несмотря на свою, в общем-то, антинациональную сущность, правая оппозиция играет существенную роль в политической жизни Венесуэлы. (Хочется, кстати, отметить, что, будучи сторонником Уго Чавеса и осуществляемых им реформ, я не занимаюсь обелением и идеализацией венесуэльского режима и стараюсь нарисовать полную картину положения в этой стране.) В современной России оппозиция не имеет таких возможностей по критике власти и донесению до граждан своей позиции - впрочем, вы прекрасно знаете об этом и без меня... Более того, невозможно представить себе ситуацию, при которой что системная, что внесистемная оппозиция выигрывает выборы в России.
Третье. Оранжизм и псевдо-оранжизм.
Как это на первый взгляд ни парадоксально, именно чавесисты и являются настоящими оранжистами в Венесуэле. Такой вывод можно сделать, предварительно придя к правильному пониманию смысла и сути процессов, наблюдавшихся в тех странах, где происходили цветные революции. Одним из главных запросов народа, выходившего на площади Белграда, Тбилиси и Киева, был запрос на восстановление/обретение национальной и социальной справедливости. Другое дело, что после проведения революций не все пожелания участвовавшего в них народа были реализованы - в силу разных причин... Но в любом случае глупо пытаться оспаривать то, что суть оранжизма заключается не совсем в том (или даже совсем не в том), о чем нам привыкли говорить большая часть российских либералов и демократов. Так что в Венесуэле национал-оранжисту (именно так!) Уго Чавесу противостоят силы псевдооранжевой контрреволюции, а вовсе не "знаменосцы свободы" и "факелоносцы демократии". И настоящий русский оранжист должен мечтать не об объятиях с Бушем, или распаде "поганой Говнорашки", или вымирании "рабского быдла" - а о создании условий для долгожданного запуска модернизации в России, для радикального реального роста уровня и качества жизни граждан, для повышения роли страны на международной арене. Своей главной целью объединенная (хотя на самом деле только объединяющаяся) оппозиция должна ставить прорыв собственной страны в будущее, как бы это ни входило в противоречие с интересами других глобальных геополитических игроков (частью оппозиции просто обожаемых).
Четвертое. Насилие vs. демократия.
Венесуэльскую демократию пока никак нельзя назвать развитой. Риски использования разными политическими силами насилия для утверждения или отстаивания своей власти все еще остаются высокими. Независимо от того, какие взгляды отстаивают представители каких бы то ни было политических сил, - они должны выстраивать мирные отношения с оппонентами, вести диалог с ними посредством слов, а не дубинок или оружия. Ну, и, разумеется, сами должны учиться мирному диалогу друг с другом, показывая оппонентам примеры современного цивилизованного поведения. Да, при проведении свободных выборов власть может перейти к оппозиции, и перспектива развития "боливарианской альтернативы" в Венесуэле если не будет похоронена (чавесисты никуда не денутся), то может быть поставлена под сомнение. Однако даже столь неприятная перспектива не может являться обоснованием для разгрома оппозиции. Что касается России, то наша оппозиция (вся!) должна окончательно понять, что морально, возможно и целесообразно использовать только конкурентные методы в отношениях с оппонентами. Противостояние оппозиции с властью также должно основываться на ненасильственных мерах - что, впрочем, не исключает применения самообороны, когда это бывает нужно. И - это важно именно для России - мы имеем право апеллировать только к народу, а не к власти. Играть в игры с властью - преступно и просто неэффективно. Об этом хорошо высказался Станиславы Яковлев в своей колонке "Людоед: Sileni" на kasparov.ru.
***
Подведем итог всему вышесказанному. Есть мнение, что демократия - это система, при которой правящая партия может проиграть выборы. Так давайте же, коллеги, это мнение распространять. Все мы являемся живыми людьми, и никто из нас не застрахован от ошибок. Просто нужно учиться самосовершенствованию. Быть, во-первых, рассудительным, во-вторых, честным. Это верный путь к победе, пусть и неблизкой.
Так победим!
|
|
