В клубе в/ч 64369 – маленького военного городка в Винницкой области, где готовили младших авиационных специалистов – был удивительный микроклимат. Летом – всегда прохладно и пахло влажными полами. Зимой – сухо и тепло. Входить туда было приятно и в яркий знойный летний день, и в зимнюю стужу. В клубе была уютная библиотека, спортзал, служебные помещения и маленький, но совсем настоящий театральный зал со сценой, кулисами,  оркестровой ямой, небольшим фойе. В зале показывали кино, самодеятельная труппа ставила спектакли, иногда приезжали гастрольные коллективы, концертные и цирковые. На потолке зала были нарисованы летящие самолеты с красными звездочками, а вокруг них и в них пулевые пробоины – немцы, развлекаясь, стреляли по нарисованным самолетикам. Потолок потом заштукатурили, но и сейчас, наверное, в деревянных балках перекрытия и стропилах сидят немецкие пули, выпущенные 65 лет назад…

У входа стоял дневальный, а на стенах – добротно сделанные, в прочных рамках, портреты героев войны, картина и описание их подвигов.

Первым в ряду был портрет коротко стриженного офицера с сосредоточенным взглядом и голубыми авиационными петлицами. Под ним – освещенный пламенем пожара эшелон с немецкими танками и горящий краснозвездный бомбардировщик, который вот-вот врежется в эшелон – подвиг капитана Гастелло.

Вот ведь характерно: написал фамилию Гастелло – и компьютер подчеркнул ее красным, не введена эта фамилия в память… А вот напишешь: Ельцин, Горби, Гитлер, Сахаров, Солженицын – подчеркивания нет, эти «герои» стандартно введены в память компьютера. Наверное, не стоит сомневаться в том, что во времена Сталина в памяти компьютера были бы фамилии всех Героев Советского Союза. И не только их – наверняка были бы введены в стандартное программное обеспечение славные фамилии героев всех войн, которые вела Россия.

Впрочем, не будем отвлекаться, вернемся в клубный коридор. Конечно, всех Героев я уже не вспомню, но, конечно, был там и Александр Матросов (фамилию комп не подчеркнул, посчитав формой слова «матрос»), бросающийся на дзот, и Михаил Паникаха (и этой фамилии комп не знает), охваченный огнем он поджигает собой фашистский танк, Виктор Талалихин, в свете прожекторов отрубающий пропеллером хвост вражеского самолета, и Нина Онилова (тоже «неизвестная фамилия»), яростно строчащая из пулемета по фашистам…

В школе – портреты пионеров-героев, в библиотеке – книги об их подвигах. И не только об их – о подвигах мальчиков, сражавшихся на бастионах Первой обороны Севастополя – Коли Пищенко, лучшем наводчике мортир и Косте Станюковиче, будущем писателе-маринисте. О стойкости и храбрости мальчишек, сражавшихся в Гражданскую войну.

Я вспомнил обо всем этом, когда по путинскому TV показывали передачу, где какие-то мошки и букашки обсмаковывали и обсасывали подвиг Александра Матросова.

Шли какие-то уточнения, какого именно числа Матросов бросился на пулемет, обсуждалось, как именно он это сделал и возможно ли это сделать вообще, какая на самом деле у него фамилия, почему другой солдат рядом уничтожил другой дзот и был награжден меньше и прочие маловажные детали.

Подход «демократов»: отправить в безвестность имена героев – и извлекать только для того, чтобы обслюнявить и принизить.

А подход Сталина – прославить их имена, сделать образцом и примером для подражания.

Попросите школьника времен «демократии» назвать десяток фамилий героев Советского Союза, рассказать про их подвиги – не сможет. А назвать десяток  Героев России? Тоже не сможет. Вот так и растят «демократы» свою смену, людей, которые не знают лучших примеров человеческой доблести, отваги, честности.

Поэт-фронтовик Сергей Орлов («Положен парень в шар земной, как будто в мавзолей»), танкист, обожженный в танке, писал о таких, как он. Дословно не вспомню, но суть такая – он призывал без испуга и сожаления смотреть на людей, изувеченных и исковерканных войной – свою молодость и красоту они отдали Победе, «чтобы она была такая – взглянуть – и глаз не отвести!». Эта мысль не в одном его стихотворении. Другой поэт-фронтовик, Семен Гудзенко, писал: «Когда на смерть идут – поют. А перед этим можно плакать…».

Как, чем могут отдать свой долг героям, павшим героям, живые, те, ради кого они шли на смерть? Памятью. И еще тем, что возвеличат этот подвиг, будут писать и помнить не о том, как плакал герой, а о том, как он пел.

«Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман» - сказал поэт. И пусть подвиг был совершен Матросовым на день или два раньше или позже – пусть считается, что совершен он был в день праздника. Пусть после того, как по нему прошла очередь пулемета, его тело было изуродовано так, что смотреть страшно – но пусть в кино его смерть выглядит красиво и возвышенно. Чем еще мы можем отблагодарить Героя? Немцы обливали водой на морозе взятого в плен генерала Карбышева. Думаю, что этот вид казни не отличался эстетикой – для того и изощрялись. Но в великолепном скульптурном портрете Мухиной, выполненном из стекла, Карбышев величествен и прекрасен, превращаясь в глыбу льда.

Польский писатель, написавший книгу «Долго и счастливо» рассказывает, как подразделение сосредотачивается перед атакой в лощине – и туда же санитары начинают сносить раненных. И капрал под угрозой расстрела приказывает санитарам нести раненных в другое место – солдатам не надо перед боем видеть, что долг перед Родиной выглядит, как распоротые животы и вырванные челюсти.

Христа распяли, применили самый позорный вид казни, который никогда не применяли к гражданам Рима именно потому, что этот вид казни крайне неэстетичен – не будем уточнять подробности. Но будем ли мы вкладывать персты в его раны, уточнять физиологические подробности – или совестливо закроем на это глаза и будем обсуждать только за что он претерпел муки и отдал земную жизнь?

На высоком смысле подвига, на духовности и на славе воспитывались при Сталине новые поколения патриотов и героев. И если подвиг надо было эстетезировать, сделать красивее – так это, повторяю, та малая часть долга, которую надо было отдать павшему герою.

Значение подвига Матросова не только, и, может быть, даже не столько в том, что он закрыл собой амбразуру дзота. Дзот так или иначе уничтожили бы в конце концов. Но главное значение – остаться примером героизма, смертию смерть поправ научить и других, научить новые поколения подвигу.

Это прекрасно понимал Сталин – и так, на примерах героев, он растил новые поколения солдат, для которых не было преград.

И еще. В той передачке какой-то деятель рассуждал, что, дескать, амбразуру закрыть собой технически невозможно, поэтому, вроде бы и подвига быть не могло. Но я помню передачу Симонова, журналиста, понюхавшего вдоволь пороха, повидавшего многое и многих. В той передаче он встречается с солдатами, которые совершили чудо: закрыли собой амбразуру и, прошитые очередью, остались живы всем смертям назло. Зачем теоретизировать, когда можно просто найти запись той передачи – и узнать все из первых уст?

Александр Трубицын