На выходные дам материал по истории.

Мой неутомимый корреспондент Татьяна Павловна Кривенко из города Пущино, собирающая воспоминания ветеранов, прислала мне очередное сообщение:

«Году в 2013 или 2014 посылала Вам рассказы наших пущинских ветеранов войны, в том числе Копотилова Василия Марковича, где он упомянул об убийстве Берии. К сожалению, большего он так и не вспомнил, недавно ему отметили 92 года, он всё надеется увидеть свой рассказ в книге, возможно, мне в этом году повезет и деньги на издание я найду.

Но речь не о нем, а о продолжении темы. В декабре 2015 года у меня состоялся долгий разговор с ветераном КГБ Сергеем Борисовичем Гюльазизовым ( по тексту СБ), жителем города, я просила его выступить в Совете ветеранов с рассказом о роли войск НКВД в обороне Москвы и Кавказа. Попутно говорили обо всём, и я дала ему почитать статью Копотилова. То, что он дальше рассказал, я посылаю Вам. Тогда я высказала удивление этакой бесцеремонностью поведения Серова и Москаленко, и СБ ответил, что на 100% уверен - Л.П. Берии к тому моменту уже не было в живых (событие происходило часов в 11-13 дня 26 июня 1953 года).

Я надеялась дождаться, когда можно будет связать Вас с Сергеем Борисовичем напрямую, чтобы Вы смогли расспросить его детальнее (я ведь не историк и не следователь, не знаю какие именно подробности и детали очень важны), но, к огромному сожалению, он скоропостижно скончался в середине 2016 года.

Конечно, это лишь косвенная улика преступления. Но, возможно, Вам материал пригодится и в таком виде. Сергей Борисович Гюльазизов, полковник КГБ в отставке. Рассказ о событиях 1953-го записан с его слов. Сергей Борисович дал согласие на включение его рассказа в книгу о ветеранах города и для передачи текста историку Ю.И. Мухину».

Я дам этот рассказ, причем, для удобства чтения не буду использовать курсив, и напомню, что воспоминания о Берии разных ветеранов МГБ как раз и являются основой для сообщений о нём официальных историков. А в данном случае тоже воспоминание, но, правда, не в струю официозу.

Ю.И. МУХИН 

«Родился СБ 13.10.1939 в Москве. Предки из дворян, но революцию приняли с пониманием. Не всё было гладко, кого-то из близких родственников осудили по 58-й статье, но потом судимость сняли. Озлобления не было, пострадавший говорил, что действительно было трудно разобраться в доносах.

По профессии СБ врач, в 1962 г. окончил 2-й Московский медицинский институт и был направлен по распределению в Магадан лагерным врачом. Объездил за 4 года по назначениям Колыму, Анадырь, Заполярье, Хабаровский край и Дальний Восток. По рассказам старших коллег знает, что «настоящих политических»1, т.е. «идейных» противников власти, осужденных по 58-й статье, и раньше было минимум-миниморум, а к началу 60-х «из политических» в лагерях в подавляющем большинстве сидела всякая погань, военные преступники, «бандеры», предатели, бывшие полицаи, уголовники. Среди «политических», в 50-х годах в частности, в каком-то «легком» колымском лагере «13-й километр» сидел Эдди Рознер за связь с польскими шпионами. В 60-х жил на Колыме высланный сюда Вадим Козин, который рассказал СБ, что поплатился за участие в заговоре против Сталина. Трудно в это поверить, но за что угодил на самом деле, СБ не стал уточнять (скорее всего, не захотел).2 Впрочем, артисты и профессура и тогда были «писучие», доносы строчили все против всех. В Иркутской области отбывала срок и Лидия Русланова за присвоение трофеев и спекуляцию в особо крупных размерах.3

В 70-х СБ вернулся в Москву, служил заместителем Первомайского отделения КГБ. По долгу службы приходилось заботиться об улучшении жилищно-бытовых условий рабочих заводов Первомайского района, отставников органов госбезопасности и других. В связи с такой проблемой однажды попал к нему на прием бывший кратковременный секретарь Берии и рассказал о себе следующее (имени, к сожалению, СБ не вспомнил, но скорее всего просто не захотел назвать).

В конце 40-х этот посетитель проходил военную службу в 9-м Управлении (охрана государственных объектов) в составе охраны особняка на Садово-Кудринской, где проживала семья Л.П. Берии (он с женой, сын со своей семьей и кто-то еще из близких родственников). Хорошо играл в бильярд, поэтому Берия часто после работы приглашал его погонять шары. Бильярдная находилась в полуподвальном помещении особняка. Для игроков на столике рядом всегда выставлялись фрукты и вино. Сам Л.П. почти никогда не пил. Игрой в бильярд снимал напряжение насыщенного трудового дня - на его плечи была возложена огромная работа по созданию вооружения, способного надёжно защитить СССР от любого агрессора, т.е. создание ядерной (атомной, водородной) бомбы, средств доставки к территории противника (самолеты, ракеты), средств удаленной связи и управления (системы телекоммуникаций, электронно-вычислительные машины), строительство новых стратегических аэродромов (освоение Заполярья).

В марте 1953 года, когда у Берии вновь появился кабинет на Лубянке, он назначил охранника своим секретарем. В рабочие дни, если «хозяина» кабинета не было на месте, принято было держать двери кабинета распахнутыми.

Так было и днем 26 июня 1953 года, двери открыты в ожидании появления шефа, секретарь за столом. И вдруг в кабинет довольно бесцеремонно вошли Москаленко с Серовым (тогда был руководителем разведки), у Москаленко в одной руке пистолет, в другой - кусачки. Небрежно велел парню, ни слова не объяснив, положить на стол табельное оружие, потом – снять ремень. Затем приказал: «Иди к Толкунову, пусть он посадит тебя в изолятор». Опешивший, ничего не понимающий молодой офицер отправился к Толкунову (начальник внутренней тюрьмы), передав полученный устный приказ. Толкунов в свою очередь тоже оторопел и возмутился: «Ты что, с ума спятил? За что?! А если очень хочешь в изолятор, неси постановление!» В общем, отправил его туда, откуда пришел. Парень вернулся, после матерной трели Москаленко написал ему бумагу и отправил опять к Толкунову. К этому времени, как успел заметить секретарь, Серовым с Москаленко все телефонные провода в кабинете Берии были уже обрезаны.

Таким вот образом бывший секретарь Л.Берии был отправлен в тюрьму, пробыв в заключении более года. Сам он в беседе с СБ ни слова плохого о Берии не сказал, отзывался о нем только хорошо и очень хорошо.

Бабка СБ, баба Вера, русская, училась вместе с Ниной, женой Берии, бывала у них дома. Отзывалась о семье только положительно, по ее словам это была нормальная, дружная, грузинская семья (никаких «девок» никто никогда не видел и не слышал).

«Жаба», как называл Мао Цзэдун «дорогого Никиту Сергеича» Хрущева, оболгал Лаврентия Павловича так, что до сих пор невозможно смыть всю хрущевскую грязь.

Надиктовано С.А. Гюльазизовым, записано Т.П. Кривенко.