Когда будущее уже наступило, то сделанный заранее правильный прогноз кажется естественным, логичным, единственно возможным. Очевидным. Но в действительности в тот момент, когда он высказывался, он обычно казался едва ли не проявлением безумия говорившего. Каким бы авторитетом тот не пользовался...

Поэтому особенно любопытно рассмотреть сбывшиеся исторические прогнозы за последнее столетие российской/советской истории. Вот один из таких известных прогнозов: о предстоящем развенчании того, что назвали "культом личности" Сталина. Особенно любопытно, что его высказывали деятели весьма разных взглядов: сменовеховец Устрялов, левый оппозиционер Троцкий и, наконец... сам Сталин.

1. Прогноз Устрялова

Бывший кадет и член колчаковского правительства, а в то время — лидер советских сменовеховцев профессор Николай Устрялов (1890—1937) писал в ноябре-декабре 1929 года: "Он [Сталин] окружил власть нерассуждающими, но повинующимися солдатами от политики: мамелюками. Достойна восхищения его расправа с партийным мозгом. Сливки партии стали воистину битыми сливками (пользуясь жестоким большевистским "мо" об интеллигенции). Я читал на днях "Большевика" и "Ком. Интернационал" — и ошеломлялся: у партии не осталось ни одного идеолога, ни одного теоретика, ни одного публициста. Ни одного!Так нужно — и так есть. Поразительно ловкими маневрами, быть может, даже бессознательно, как медиум, партийный диктатор завершил процесс формальной дереволюционизации, всесторонней мамелюкизации правящего слоя.

Прощай, допотопный, подпольный, подлинный революционизм! Здравствуй, новая, прекрасная, великая государственная лойальность! Да здравствует усердие вместо сердца и цитата вместо головы! Слава вечным словесам утверждения: "принято единогласно".Идём дальше. Ну, хорошо, партия революционно обездушена и обезмозглена. Но её "хозяин"? Да, тут загвоздка. Сейчас её руководство — ещё старо-революционного стиля. Сталин формально осуществил термидор и формально подготовил брюмер. Ну, а по существу? Начинается интереснейший этап нашей великой революции. Организационно революция убита. Политически она живёт; — пусть камфорными впрыскиваниями, но живёт. Больше того: мы переживаем сейчас полосу позднего, искусственного экстремизма, едва ли не рецидив крестьянской гражданской войны. Страна — в лихорадке. Сталин сам — человек "мозга" и "железной когорты", человек революционной воли и старого подполья. Теперь весь вопрос — сможет ли этот человек дать стране реальный термидор и реальный брюмер. Если да, он окрасит собою большой и блестящий период русской истории. Если нет, он погибнет русским Робеспьером; вернее всего, в один прекрасный день его забрыкают собственные ослы, жаждущие спокойных стойл.Ослы необходимы истории. Но пророк, их ведущий, должен быть её интимным и непосредственным поверенным. До сих пор — три года — товарищ Сталин был им. Годен ли он и для следующего этапа? Хорошо бы ответить да. Боюсь, однако, что история скажет нет: он слишком "честен" для Бонапарта… и несколько старомоден. Хотя… поживём — увидим."

Тут, в общем, всё прозрачно и ясно, не говоря о блестящем стиле изложения. Устрялов отдаёт себе отчёт, что главный лозунг, главное требование руководящего слоя советского общества — это "спокойные стойла". Ведь "спокойные стойла" — это, по сути, главный смысл, главное содержание и термидора, и брюмера. "Старо-революционное" руководство страны шло навстречу этим требованиям, когда избавлялось от "возмутителей спокойствия" в лице левой оппозиции. И не случайно вожди левых кричали большинству в 1927 году, когда их выводили из зала заседаний партийного съезда: "Вы служите Устрялову!". Но удаляя из партии "левых", как это ни парадоксально, вожди большинства во главе со Сталиным невольно сами оказывались следующими в очереди на удаление и готовили его. Точно так же, как Робеспьер, казнивший левых якобинцев (эбертистов), подготовил собственную казнь. И если не самого Сталина, то его соратников (Молотова, Маленкова, Кагановича, Ворошилова, Булганина...) в 50-е годы точно так же неуклонно и методично "забрыкали" те же самые "ослы, жаждущие спокойных стойл". Ну, а Сталина подвергли посмертному "развенчанию".

2. Прогноз Троцкого

Примерно такой же прогноз неоднократно давал и главный оппонент Сталина в ВКП(б) — Л. Д. Троцкий. С той разницей, что если Устрялов в прогнозе выражал сочувствие Сталину и сожаление о том, что его, возможно, ждёт судьба Робеспьера, то в прогнозе Троцкого проскальзывает злорадство.

Он писал в 1937 году: "Сталин близок к завершению своей трагической миссии. Чем более ему кажется, что ему никто более не нужен, тем ближе час, когда он сам окажется никому не нужен. Если бюрократии удастся, переделав формы собственности, выделить из себя новый имущий класс, этот последний найдёт себе других вождей, не связанных революционным прошлым и — более грамотных. Сталин вряд ли услышит при этом слово благодарности за совершенную работу. Открытая контр-революция расправится с ним, вернее всего, по обвинению в… троцкизме. Сталин станет в этом случае жертвой амальгамы им же установленного образца."

Насчёт "более грамотных вождей" — мысль довольно спорная. Трудно считать Хрущёва, Брежнева, Горбачёва, Ельцина "более грамотными", нежели Сталин. (Несмотря на то, что все они, в отличие от него, имели формальное высшее образование). Но, конечно, они были гораздо меньше "связаны революционным прошлым", и тут Лев Давидович не ошибся. Кстати, мысль о "связанности революционным прошлым" вполне совпадает с рассуждением Устрялова о "старо-революционном стиле" высшего сталинского руководства.

А в 1939 году Троцкий повторял свои прогнозы, сравнивая Сталина с императором Нероном: "И Нерон был продуктом своей эпохи. Но после его гибели его статуи были разбиты, и его имя выскоблено отовсюду. Месть истории страшнее мести самого могущественного генерального секретаря. Я позволяю себе думать, что это утешительно."

Здесь у Троцкого особенно сильно звучит нотка злорадства, однако, как мы знаем, предсказание насчёт разбития статуй и выскабливания имён оказалось на редкость точным...

3. Прогноз Сталина

И, наконец, прогноз самого И. В. Сталина. Из воспоминаний маршала авиации Александра Голованова (1904—1975):

"5 или 6 декабря [1943 года] мне позвонил Сталин и попросил приехать к нему на дачу. Явившись туда, я увидел, что ходит он в накинутой на плечи шинели. Был он один. Поздоровавшись, Верховный сказал, что, видимо, простудился и опасается, как бы не заболеть воспалением легких, ибо всегда тяжело переносит это заболевание. Походив немного, он неожиданно заговорил о себе.

— Я знаю, — начал он, — что, когда меня не будет, не один ушат грязи будет вылит на мою голову. — И, походив немного, продолжал: — Но я уверен, что ветер истории всё это развеет...

Нужно сказать прямо, я был удивлен. В то время мне, да, думаю, не только мне, не представлялось вероятным, что кто-либо может сказать о Сталине плохое. Во время войны все связывалось с его именем, и это имело явно видимые основания. Первоначальные успехи немцев были локализованы. Гитлеровские армии были разбиты под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге. Мы одерживали победы одну за другой, монолитность армии и народа была очевидна, и стремление стереть врага с лица земли было единодушно. Четко и бесперебойно работала вся машина государства. При игре оркестра без дирижера, а в понятии управления государством — без твердого руководства, государственная машина так работать, естественно, не могла бы. Четкая работа этой машины также всегда связывалась с его именем. Поэтому мне показалось, что Сталин действительно заболел..."

Эта фраза Сталина более известна в передаче В. М. Молотова (согласно книге Феликса Чуева "140 бесед с Молотовым"): «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора. Но ветер истории безжалостно развеет её!».

Свидетельство Голованова особенно ценно, поскольку даёт нам хорошее понимание того, как воспринимались и доныне воспринимаются современниками совершенно правильные исторические прогнозы — как проявление "болезни" (так мягко выражается Голованов, но речь идёт, конечно, о чём-то вроде душевного заболевания).

Кроме того, как видим, прогноз Сталина имеет, если сравнивать его с прогнозами Устрялова и Троцкого, и плюсы, и минусы. В словах Сталина в передаче Голованова и Молотова-Чуева отсутствует социальный или классовый анализ. Кто будет лить "ушаты грязи на его голову" или "наносить кучу мусора на его могилу" — можно только догадываться. У Устрялова и Троцкого это обозначено более чётко (кстати, с прогнозами последнего Сталин, безусловно, был знаком, поскольку члены Политбюро ЦК регулярно читали "Бюллетень оппозиции" Троцкого, где они публиковались).

Но, с другой стороны, прогноз Сталина оказался наиболее долговременным, поскольку ни Троцкий, ни Устрялов не заглядывали в этом вопросе так далеко, как он сам. Устрялов не задумался, а Троцкий, возможно, и не хотел додумывать (по крайней мере, вслух), что развенчание Сталина, если оно станет частью "открытой контрреволюции", непременно будет иметь и обратную историческую "ответку". Сейчас мы эту "ответку" и наблюдаем воочию...