«Обложили меня, обложили...»

В.Высоцкий

Кризис, который вроде бы начался как финансовый, показывает все новые свои измерения. Дно, от которого надеялись оттолкнуться, с каждым витком нашего погружения отступает куда-то вниз. Гадалки и политологи уже и врать не могут связно - их предсказания меняются каждый час.

Мы уже писали, что кризис выявил фундаментальное несоответствие между сложной реальностью современного мира и той философской основой, на которой построена доктрина реформ и стратегия действий российской власти. Методология мышления и принятия принципиальных решений верхнего эшелона настолько неадекватна, что власть неуклонно, как лунатик, ведет Россию к катастрофе, совершенно не оправданной ресурсными возможностями страны.

Но проблема глубже. Кризис уже показал свою метафизическую сторону, она не исчерпывается ее социологической и философской трактовкой. Эта трактовка не может объяснить тех массовых срывов сознания, коллективных психозов и припадков «воли к смерти», которые наблюдались в ХХ веке, а сейчас в смятой форме растеклись по всему миру. И тут Россия «впереди планеты всей».

Август по традиции послал нам много горьких сигналов. Череда аварий, вплоть до катастрофы над летным полем авиасалона, небывалое в истории разрушение самой большой в России ГЭС (гидравлический удар!?), тяжелый теракт в Назрани, которого ждали, как завороженные - все это на фоне нескончаемого потока сообщений о бедствиях и чрезвычайных происшествиях от Сахалина до Калининграда. Да, в каждом отдельном случае возникло «стечение обстоятельств», а вместе - знак. Вспомним, как череда знаковых трагедий («Адмирал Нахимов», Чернобыль, Спитак, взрыв газа в Башкирии со страшным крушением двух встречных поездов) сопровождала горбачевскую «катастройку». Как говорится, всякая случайность есть лишь непознанная закономерность. Когда идет густой поток таких случаев, это значит, что многое в нашей жизни «зашкалило».

До предела изношена техника, можно сказать, что вся техносфера России «смертельно устала». Она уже несколько лет работает за пределом своих номинальных возможностей, ее агонию продлевает упорство людей. Но и сами люди на пределе - они изношены и издерганы, их сознание затуманено мифами и отчаянием, они в массе своей элементарно больны и нуждаются в отдыхе и лечении. Каждодневно их разум и совесть оскорбляет демонстративная наглость сытой, но ненасытной сволочи, завладевшей Россией.

Оба эти состояния порознь достаточны, чтобы все начало сыпаться. Но сгустки бедствий то возникают, то рассеиваются. Это значит, возникают и пока что рассеиваются системы с синергическим эффектом. Из хаоса высовывается верхушка или хвост зарождающегося там нового порядка - порядка катастрофы. Власть и СМИ, конечно, зальют потоком суесловия и этот знак. Они у нас лишены того органа чувств, который принимает такие сигналы, а в их мировоззренческой структуре нет места ответственности, порядочности и состраданию.

Но ведь их взрастила Россия - мы сами, как большая культура и общность из двух сотен миллионов человек. Откуда вышли Горбачев с Ельциным, откуда те миллионы, которые близки им по духу? И ведь это не в первый раз. Мы стараемся ничего не знать о Смуте начала ХVII века. Послушаем оперу про Ивана Сусанина, положим цветочек к памятнику Минину и Пожарскому - и долг патриота исполнен. И не пытаемся понять, что произошло с русскими боярами, дворянами, казаками, стрельцами и пр., что они вдруг стали рвать Россию на куски и продавать их ворам и нанятым поляками самозванцам.

Мы боимся вникнуть и в глубины русской революции, представить себе образ мира, исходя из которого уничтожали друг друга умные и бескорыстные люди - либералы и эсеры, анархисты и большевики. А ведь русская революция продолжается, и проблема понимания актуальна. Насущно необходимо понять, почему в уже закончившей гражданскую войну, лечившей раны стране вновь поднимается сильное движение, исповедующее идею перманентной революции, идею непрерывного свержения порядка и восстановления хаоса как питательной среды мировой революции.

Нам твердят о той жестокости, с которой было подавлено это движение, тычут носом в ледоруб со следами крови Троцкого. А надо бы разобраться, почему для такой большой части элиты были ближе идеи разрушения, часто замешанные на алчности и презрении к собственной стране, чем идеи строительства и творчества. Ведь с конца 80-х годов Россия переживает именно реванш духовных внуков Троцкого и его гвардии. Важна и красноречива их фанатичная ненависть к Сталину, и в ней тоже надо разобраться. Большинству непонятны их идеалы, но видно, что они абсолютно несовместимы с идеалами и обыденной совестью большинства. Этот ценностный, почти религиозный, раскол загнал нас в тупик, из которого пока не видно выхода.

Наше положение резко осложняется тем, что множественный и всеохватывающий («системный») кризис России наложился на лавинообразный процесс отказов и уродливых трансформаций всех институтов Запада, к которому изо всех сил пытается прилепиться российская власть. Более того, погружаясь в «свой» хаос, Запад стал широко использовать новое, очень опасное средство господства над периферией - создание в ней специально сконструированного, контролируемого хаоса.

В результате тот «системный» хаос, в который мы вошли, не обнаруживает никаких признаков творческой потенции. Похоже, его создатели («властелины хаоса») научились быстро обнаруживать и размывать сгустки и зародыши порядка, которые бы сделали возможным переход к развитию.

Поддавшись соблазнам, мы пошли за дудочкой и свернули со своего пути, устремившись в фарватер пиратского корабля «новых кочевников». Как могли мы не разглядеть в них старой знакомой белокурой бестии? К чему упрекать всяких горбачевых и чубайсов. На любой войне были предатели и пятая колонна.

Пока еще у нас сохраняются шансы выбраться из цивилизационной катастрофы, которую мы переживаем, но этого, несомненно, не произойдет, если мы будем продолжать грезить наяву, лелеять свои обиды на отработанный материал вроде Г.Бурбулиса  и не столь известного А.Ципко и глубоко задумываться о фантазиях политологов вроде предстоящей коронации на русский трон Майкла Кентского. Задуматься нам надо сейчас исключительно о себе. Факт, что мы в 80-е годы оказались абсолютно несостоятельными в понимании новой реальности и неспособными для жизни в жестоком кризисном мире. Как говорится, «нас вырастил Сталин» - в тепличных условиях надежной защиты железным занавесом и гордостью от великой Победы.

Уверенность в завтрашнем дне и реальный патернализм Отца народов сыграли с нами злую шутку. Когда иссякла сила «сталинских наркомов» и пришли в овечьих шкурах всякие яковлевы и шеварднадзе, мы оказались в положении хорошо откормленных зайцев, выпущенных из школьного живого уголка в реальный лес с голодными волками. Те легко содрали с нас шесть шкур и обглодали мягкие места. Пока они их переваривали на своих виллах и яхтах, мы получили небольшую отсрочку для размышлений, а с ней и шанс на то, чтобы коренным образом изменить взгляды на мир и на среду обитания и договориться о том, как спасти нашу жизнь. Все остальное будет зависеть от выполнения этой первой обязательной задачи.

Как же мы использовали эту отсрочку? Еще хуже, чем братаясь с волками перестройки и реформы. Урок девяностых не пошел впрок. Пришел Путин, мировая закулиса выделила ему толику нефтедолларов, и большинство опять обрело уверенность в завтрашнем дне. Жизнь налаживается. Да здравствует Путин!

Слепая вера в Путина не поддается рациональному объяснению. Какое чудо он совершил, чтобы вновь вселить в нас веру в доброго западного инвестора и ласковую невидимую руку рынка? Что он хотя бы пообещал осязаемого и конкретного? Ответов на эти вопросы нет. А ведь были и «Курск», и Беслан, и монетизация льгот! Но мы помним только, что пропел нам Путин песенку, которую потом растиражировала Сердючка: «Все будет хорошо, я это знаю!»

Это был гипноз покруче ельцинского. Ельцин протащил 90-е годы на инерции перестройки, объявив всеобщую пьянку: «Я дал вас свободу!» Но как удалось растрогать людей Путину - в понедельник, с похмелья после той оргии? И впрямь какие-то немыслимые архетипы бессознательного вылезли наружу.

Поверить той песенке не было абсолютно никаких оснований. Это все равно, что сегодня поверить в нанотехнологии под наперстком Чубайса. Мы прожили еще десять лет как в кукольном театре: зайчик побеждает волка, и дети радуются и хлопают в ладоши. То инновационное развитие нам обещают, то доступное жилье, то великие национальные проекты. Мы как жители Изумрудного города из детской сказки, надо только зеленые очки не снимать.

Мы презрительно отзывались о Григории Распутине и дворцовой царской камарилье. А что представляют из себя сегодня наша Госдума и губернаторы, олигархи да «партия власти»? Самый настоящий коллективный Распутин. Достаточно вспомнить высказывание высокопоставленного чиновника Администрации Президента о главной партии страны как об «околополитических лавочниках» или почитать о «высоконравственных» губернаторах в новом романе явно хорошо информированного Натана Дубовицкого «Околоноля». Словно о них писал в начале прошлого века поэт Игорь Северянин:

Чем эти самые живут,
Что вот на паре ног проходят?
Пьют и едят, едят и пьют -
И в этом жизни смысл находят...

Надуть, нажиться, обокрасть,
Растлить, унизить, сделать больно...
Какая ж им иная страсть?
Ведь им и этого довольно!

А ведь за этого коллективного Распутина раз за разом голосует активное большинство граждан...

Уже двадцать лет мусолится у нас как высшая мудрость изречение «разруха - в головах». Сказали - и вроде все стало понятно, и вроде разрухи вокруг нас как не бывало. Где же наши философы? Пусть скажут, бывало ли такое в истории. И как выводят людей из такого состояния? Удар какого космического бича пришелся по России и лишил людей здравомыслия?

К сожалению, нынешние гуманитарии, в отличие от их предшественников начала ХХ века, не могут «соединять небо и землю». Они или просто прислуживают власти и денежным мешкам, демонстрируя ползучее мышление, или ведут ожесточенные интеллектуальные споры, не касаясь земного измерения. Очень интересно следить за их турнирами, прямо ристалище какое-то, увлекательнее игры в бисер. Многие действительно увлекаются, начинают вторичные споры о скрытых смыслах блистательных выпадов то одного, то другого оратора. Как говорится, генерируют деривативы этих споров. Чтобы уйти от свинцовых мерзостей жизни, это годится. А чтоб эти мерзости как-то разгребать, толку от этого потока скрытых смыслов мало.

В нашем сегодняшнем положении следовало бы вспомнить уроки революций - и религиозных, и научных, и социальных. Во всех них требовался сдвиг в сознании людей (а значит, и в языке, в понятиях), а также создание новых социальных форм, в которых могли бы соединиться и действовать люди с новым сознанием. Это мы видим и в зарождении великих религий, и в Реформации Лютера, и в создании «невидимых коллегий» и «республики ученых» в Научной революции, не говоря уж о революциях политических, особенно близкой нам русской.

Когда это удавалось? Когда пророки, учители и будущие вожди не пытались «поднять массы», а сначала обсуждали главные проблемы бытия в узком кругу близких людей, с которыми, образно говоря, ели один хлеб и ночевали под одной крышей. Эти сгустки нового сознания рождались в пространстве диалога. И только потом, после многократной «перегонки» новые идеи и мысли могли восприниматься массами через устное и печатное слово, радио или телевидение. Оппозицию, которая стонет о том, что ей не дают доступа к телевидению, можно сразу вычеркивать из списка надежды. Стонет потому, что нечего ей сказать без телекамеры.

Второй урок - невозможно создать зародыши нового порядка, если ищешь финансирования от власти (тем более, если эта власть сама подпитывается хаосом). Это противоестественно. Власть по определению борется за сохранение статуса-кво. Другое дело, что когда зародыш нового порядка превращается в «аттрактор», в альтернативный центр духовной гегемонии, то ресурсы власти начинают перетекать к нему. Это и будет означать сохранение статуса-кво на более высоком уровне - обеспечение преемственности цивилизационной траектории. Так, например, и получилось у советской власти, ей пошли служить царские генералы и министры, которые именно здесь увидели силу для восстановления исторической России. Другие генералы и министры пошли к белым, которые тоже были зародышем нового порядка. Тогда победил советский аттрактор, а не либеральный, но не это сейчас важно. Главное, возникали мощные потоки энергии и сплоченные общности, которые пытались превратить хаос в тот или иной порядок.

Третий урок - брать реальность в ее самых главных, фундаментальных проявлениях. Это значит, не тратить свои силы и не отвлекать людей на обличение одиозных персон или их частных гадостей. Не в них дело. Мы переживаем столкновение больших систем - мировоззренческих, культурных, социальных. В этом столкновении Ельцин и Черномырдин, Греф и Кудрин - песчинки. Говорить о них надо как о носителях программы, выразителях ценностных систем, диспетчерах движения каких-то сил. Бесполезно уповать на Путина или Медведева, если не видно сил, которые могли бы их заставить выполнять нужную, как мы считаем, программу.

Допустим, Путин действительно оказался железным чекистом, надевшим маску либерала, чтобы из Кремля ловким движением сбросить с шеи России намыленную петлю. На кого он мог бы опереться в этой героической операции? Кто подготовил за годы ельцинщины тайный орден меченосцев, способных по сигналу за одну ночь занять «все мосты и телеграф»? Нет такого ордена и никто его не готовил. Это тяжелая работа, и материал тяжелый. Если посмотреть сегодня хоть на коммунистов, хоть на русских националистов - всё о духовном, а спроси что по делу - услышишь цитату из Ильина или Бердяева.

Да и надо, наконец, признать, что, при всем величии Сталина как личности, он был создан разумом, совестью и волей пяти-семи миллионов человек, которые воплотили в себе тот культурный тип, что создал затем СССР и победил в войне. Это были, как пишут историки, парни, вернувшиеся из окопов Первой Мировой и Гражданской войны, энергию которых необходимо было канализировать в общее дело. Их энергия требовала не эволюционных приращений, а скачкообразного перехода на новый уровень. Только так могли соединиться свобода и справедливость, без этого взрыв энергии разнес бы страну. Тогда это было очевидно. И таким общим делом стала сначала индустриализация, а затем Великая Победа в Отечественной войне. У нас сейчас война другого типа, но соответствующий ей тип тоже должен быть воспитан. Он не вырастет сам, как грибы после дождя.

Конечно, на всех оказывала большое психологическое давление спешка - созданное кукловодами ощущение, что «поезд уходит», что думать, изучать и что-то строить нет времени - «трясти надо». И никто не хотел заняться ни теоретической работой, ни организационной. Все искали магическое слово, которое стоит только выкрикнуть, и «оковы тяжкие падут, темницы рухнут и пр.». А ведь времени было достаточно, и сатрапы режима не бегали за инакомыслящими по пятам.

Но время и сейчас есть. Уже ясна стратегия глобального «мозгового центра» - дать России спокойно умереть в процессе гниения, а не конвульсий. Главное, «чтобы не забрызгало Запад» - так писали в 1991 году. Те же мысли высказывает и нынешний вице-президент США Дж.Байден. С точки зрения рационального западного человека, воспитанного в категориях причинно-следственных связей, не предполагающих возможности русского чуда, России, построившей жалкий и убогий симулякр западного общества потребления, уже не выбраться из затянутой петли, и ее уже ничто не спасет.

В общем ссылаться на отсутствие времени или возможностей, чтобы не заниматься теорией и организационным строительством, нельзя.  Не появится у нас Сталина как персоны, с усами и трубкой, - нужно вырастить «коллективного Сталина». Необходима не конкретная личность, на которую нужно возложить ответственность, а коллективный разум и воля. Ведь коллективный Гитлер вот-вот вылупится в глобальном формате. Все равно именно России придется выращивать ему антипода.

И тут мы стоим перед новым историческим вызовом. Начиная с Ивана Грозного Россия вела все цивилизационные войны без непреодолимого разрыва с противником в военном знании и технологии. Даже если поначалу было отставание, оно наверстывалось в ходе военной кампании. Первое принципиальное поражение Россия потерпела в холодной войне, когда центр тяжести боевых действий переместился в сферу информации, сознания и психологии.

После Второй мировой войны в США работали две трети антропологов всего мира, они имели средства, чтобы вести исследования во всех уголках Земли. Был собран колоссальный объем знания о духовной сфере человека самых разных культур в самых разных ситуациях. Его успешно соединили с новым знанием о сложных системах (философия нестабильности, теория сложности, моделирование перехода «порядок-хаос»). Возникло новое измерение знания о человеке. На основе новых представлений и массива эмпирических данных были созданы поразительные по эффективности технологии управления поведением больших масс людей. И эти технологии уже были многократно использованы против нас.

Таким образом, Россия не по своей воле втягивается в назревающий цивилизационный конфликт с «новыми кочевниками» в небывалом для нее положении когнитивного разрыва с противником. Российское научное сообщество, полузадушенное реформой, просто не понимает «физических и технических» принципов того оружия, которое использовалось и будет использовано против нашего войска с его «луками и стрелами». Те большие заделы, которые имелись в СССР, «разъехались» вместе с их носителями, оставшиеся старики прозябают, разбросанные по разобщенным и лишенным средств безжизненным лабораториям. Молодежь почти поголовно ударилась в зарабатывание денег любой ценой.

Насколько наши гуманитарные технологи были «не в теме», показала их полная беспомощность во время «оранжевой» революции на Украине. А ведь это была уже третья операция, проведенная по стереотипному сценарию (после Сербии и Грузии). Нулевая обучаемость! Такого отставания Россия еще не испытывала.

В сборке «ордена меченосцев» Сталина российская система знания и организации, доработанная в годы революции, была новаторской и адекватной историческому вызову. Это показала война, надежный экзамен. Все прогнозы Запада оказались ошибочными - против «нашествия Европы» во главе с Германией СССР смог выставить новый культурный и социальный тип, который оказался более стойким и творческим, лучше обучающимся, чем личный состав фашизма. Воспитание советского человека того времени было большой культурной программой, в ходе которой было изобретено и построено множество новых социальных форм (от шахматных кружков и ДОСААФа до пионерских лагерей и студенческих строительных отрядов), раскрывших возможности этого человека. Фактически мы первыми начали работы по социальной инженерии, понимая проблему коэволюции человеческого сознания и социальных форм организации жизни.

Теоретическую работу в этом направлении продолжил Антонио Грамши, общее значение концепции которого стало ясно в 60-е годы. Но позднее советское обществоведение, закосневшее в догмах, уже не смогло ею воспользоваться. И в этот период в СССР творческие союзы и организации начали постепенно трансформироваться в организации потребителей различных благ. Сегодня, когда мы отстали на два цикла, на «две парадигмы», для нашего спасения требуется интеллектуальный и организационный прорыв.

Соединив интеллект и совесть, мы должны прозреть «когнитивный профиль» человека, способного овладеть контролируемым хаосом и противопоставить этому «чудо-оружию» глобального «фюрера» свои технологии создания аттракторов солидарного порядка, пригодного для жизни человечества - так, чтобы враг не смог их исказить и перехватить. Надо вынуть этот профиль из нынешнего хаоса, как скульптор из глыбы мрамора, оживить и наполнить его силой в адекватных ему социальных формах. Вот - исторический долг русской интеллигенции, который придаст смысл ее возрождению и существованию. И тогда у думающей и ищущей молодежи, лишенной сегодня и общих идей (ну не может же такой идеей быть потребительство или воцарение на трон Майкла Кентского) и общего дела появятся возможности для объединения и раскрытия своих творческих возможностей. Только так и может появится реальная сила, способная осуществить русское чудо.

С точки зрения этой работы нам и следует сегодня рассматривать те дискуссии, которые ведутся в интеллектуальных кругах оппозиции. Как бы они ни были зрелищны, их ценность не в остром слове, не в умении срезать или уязвить оппонента, а в тех позитивных идеях, гипотезах и методах, которые мы можем взять как инструменты и приспособить для понимания множества новых проблем, не изложенных в учебниках.