Мечта о расколе элит, приносящем демократизацию, также феерична как мечта о гибридности, приносящей либерализации... Но она приятна, поскольку создаёт иллюзию получения галушек непосредственно в нетерпеливо открытый рот...
Вот недавно главный политэмигрант и бывший главный политзэк предположил, что голову Путина «русским европейцам» преподнесут как Цезарю преподнесли в Александрии голову и перстень Помпея... И вновь прозвучала магическая формула: «раскол элит».
Однако это вредная и дезориентирующая иллюзия. Для разъяснения этого сперва необходимо понять, что такое «элита». Для меня элита не сводится к верхней части любой социальной пирамиды. Элита - это новое качество. Прежде всего, это - самоощущение общей корпорации, «кодекс чести» (или - «воровской закон»), словом, общий этос, внутрення солидарность. Второе, это - участие в выработке политики, касающейся судеб общности, к которой принадлежит элита, для политической элиты - судеб государства.
Когда 22 года назад я читал в Нестеровском центре разработанный мною курс «прикладной политологии», то объяснял, что «партия» - это «часть», но часть социального слоя, вырабатывающего политику. Если это - деспотия, султанизм, то это - «дворцовые партии». Если это - феодальное государство, то аристократические партии, если ещё шире демократизм - дворянские, шляхетские партии. И только потом политизированный круг расширяется на средний класс и уже просто на всё совершеннолетнее население, и мы получаем современного типа партии - сперва в качестве квазикатолических общин, а потом и общин квазипротестантских... Культура использует готовые паттерны.
Вот теперь об элите. Современной Россией не может управлять элита, потому что у нас - «султанизм».Разумеется, существуют дворцовые партии, которые борются друг с другом. Но у них нет корпоративной солидарности и даже чувства общности. Есть правящая верхушка. Например, обе палаты федерального собрания полностью принадлежат к такой верхушке. Но к дворцовым партиям, мнение членов которых учитывается при выработки политики, очевидно принадлежат спикеры палат и несколько наиболее богатых и знатных депутатов и сенаторов... И всё...
Основная часть отечественного правящего слоя является номенклатурой. Номенклатура - это очень специфическая часть истеблишмента, и возможна только в обществе, где нормативно утверждены и разделение властей, и формальная возможность для населения формировать власть и законно обжаловать действия властей. Вот при феодализме был суд синьора. А потом, «от сырости» завёлся королевский суд (тот самый, куда берлинский мельник побежал жаловаться на Старого Фрица). Потом был суд присяжных и конституционализм... Прошли годы и в этих местах сперва завелась гитлеровская Народная судебная палата, а потом и восточногерманский «народный суд»... На самом деле - это вернулся суд синьора. Функционал стал вновь инквизиционный, по сути, прокурорский, но статус остался «как-бы суда», со всеми процессуальными заморочками.
Словом, номенклатура - это правящий слой, обладающей монополией на политическую власть, и через неё контролирующий и экономику, и культуру, и образование, и социальную жизнь, в котором конституционное разделение функций заменено разделением ролей.
Служащие юстиции делятся на судей, прокуроров и адвокатов на доверии. Причём, задача судей - редактирование грубых процессуальных и грамматических ошибок обвинения, а задача адвокатов - парализация любых эффективных способов защиты обвиняемого и склонение его к признанию вины.
Чиновники ведомств и депутаты - это служащие госадминистрации. Причём, задача депутатов - редактирование грубых смысловых и грамматических ошибок в ведомственных законопроектах...
Правящий слой превращается в номенклатуру через определённый период нераздельного нахождения у власти. Механизм его функционирования - это политическая коррупция, при которое благополучателем является весь слой номенклатуры или его ведомственных или локальный сегмент.
Понятно, что у нас все губернаторы и мэры входят и в номенклатуру, и в её правящую верхушку. Но лишь несколько из них допущены до членства в «дворцовых партиях», участвующих в выработке политики.
Когда говорят о расколе элит, то вспоминают февраль-март 1917 и июнь-август 1991 годов. Но там реально были элиты как корпорации и они вошли в конфликт по вопросам дальнейшей государственной стратегии. Ведь руководящий состав ЦК КПСС и Совмин СССР были действительно элитой, пронизанной корпоративным самосознанием и они сообща вырабатывали политику. В 2017 году мнение Зюганова не интересует никого и он может молоть любую чушь про церковные расколы (имеющие корни в противоречиях между Римом и эллинизмом, а также между египетской и сирийской духовной традициями, о чём ему референты не доложили). Но вот где-то в 1985-87 годах его мнение как завсектора в Отделе агитации и пропаганды ЦК при выработке политики учитывалось...
Раскол партхозноменклатуры в начале 90-х проходил по важнейшему вопросу: возвращение к мобилизационной неосталинистской модели, или «социал-демократизация» и мимикрия под либеральный конституционализм. Это раскол был смягчён легитимизацией обломков советского истеблишмента в качестве новых буржуазных собственников или новых работников буржуазного госаппарата. Но сегодняшняя неономенклатура уже является таковыми.
И это не гипотетический раскол римского сената между сторонниками Вителия и Веспасиана. Конфликт Нерона с сенатом был спором о продолжении староримского политики хаотического разграбления и унижения Римского Востока или создания отлаженной бюрократической системы управления и наделения богатейших и культурнейших провинций империи культурной и даже частично административной автономией (эллинским полисам, например).
А за что может идти спор в российской псевдоэлите сейчас? Что они получат за «голову и перстень» Путина? Право на ненужный им Крым и в двойне ненужные им пол-Донбасса и четверть Сирии? И право хапать всё больше и жаднее, избавится от санкций и от ограничений на заграничную собственность? А какие гарантии того, что ни один политик в послепутинскую «демократию» не поднимет в своей борьбе за власть вопроса о коррупции и казноедстве?
Ведь вся «суверенная демократия» была выстроена только для защиты их сословных привилегий. Вот возьмёт свободно избранное Учредительное собрание и проголосует за национализацию монополий. Как в послевоенной Западной Европе... Не страшнее... А затем проголосует за люстрацию благоприобретателей (бенефициаров) от госкоррупции и за реституцию незаконно отобранной путём фальсификации уголовных дел собственности.
Мы же понимаем, что Путин - идеальный громоотвод. Он в глазах масс тот самый эллинистский царь-бог-спаситель («базилеос, теос, сотерос» - это чтобы музыку титула прочувствовали), который один защищает народ от римской оккупационной наглости, гнусности туземной знати, подлости чинуш и мытарей... Но он же - главный источник зла, принимающий все обвинения внутри страны и зарубежья... Выдача головы и перстня Помпея не спасли от десантирования армии Юлия Цезаря и не предотвратили Александрийскую войну. Египет стал ключевой провинцией и стратегической житницей Рима. И всё что осталось египтянам в утешение, так это еврейские погромы.
Ещё раз повторюсь - убрав Путина, эти слизняки захотят гарантий продолжения и приумножения сегодняшнего беззакония. Как это сделать в революционный период? Как сохранить «Платон» перед лицом бунтующих дальнобоев? И как обещать Ротенбергам, что за ненасильственную смену первого лица им будет обеспечен поток финансовых поступлений, равный и даже больший (дельта за риск), чем даст «Платон»? Как умаслить Собянина? Разрешить снести в два раза больше домов, чем планировалось? И одновременно сделать его бессменным владыкой столицы?
Был смысл заключать пусть не писанный социальный договор с элитами. В 1917 году либералы обещали (не выдержали слова, но старались) аристократии, что за сдачу монархии сохранят сословное государство. В 1990 году Борис Ельцин и Гаврила Попов обещали номенклатуре за сдачу КПСС и СССР трансформацию в элиту буржуазного государства.
Но в нашем богохранимом отечестве нет ни ответственной социальной корпорации, с которой можно вести политический торг, ни возможности предложить этой корпорации приемлемую цену.
В июле 1944 года германские заговорщики могли полагать, что за головы четырёх «Г» и выход из войны на Западном и Итальянском фронтах они получат амнистию для вермахта за соучастие в нацистских преступлениях и места на значимых уровнях управления будущего «свободного рейха». Альтернативой были виселицы: сейчас - от Гитлера или через год - от союзников.
В июле 1991 года советские бонзы могли выбирать: восточноевропейский вариант люстрации (и даже будапештские и бухарестские варианты) - или перелицовывание из первых секретарей в губернаторы и главы независимых государств, а из завтрестов - в президенты банков, бирж и концернов.
А сейчас? Какой нож можно приставить к горлу дворцовых партий? Потенциальных революций они не боятся - ручные либералы их убедили в их невозможности. А после начала кинетической революции уже не будет в мире силы, которая защитит их кадыки от «напора стали и огня»...
И только когда номенклатуру просеют люстрацией, а «дворцовые партии» сгинут вместе с султанизмом, начнётся очень долгий и муторный процесс формирования настоящих политических и прочих элит. И только потом-потом настанет возможность заключать некие варианты пактов «Монклоа» и прочих разных «Круглых столов» между элитами и средними слоями, представляемыми уважаемыми политиками.
|
|
