25 января в Тверском суде проходили очередные слушания по делу ИГПР ЗОВ и, пожалуй, об этом заседании не стоило бы писать ввиду отсутствия чего-то примечательного. Разве что к государственному обвинителю Е.С. Фроловой, которая за время фабрикации этого дела уже стала майоршей (младшим советником юстиции) добавился ещё один обвинитель из Московской прокуратуры - юрист первого класса С.С. Тарасова. Теперь обвинителей будет двое.
И после уже ставшими традиционными заявлениями об отводе судье и прокурору, и традиционного немотивированного отказа, эти две гособвинительницы начали допрашивать свидетеля обвинения И.В. Пыжьянову, а судья им помогал как мог, снимая вопросы подсудимых и защитников. Но в результате суд от Пыжьяновой услышал, что она, вступившая в Инициативную группу по проведению референдума «За ответственную власть» (ИГПР ЗОВ) только в 2011 году, об АВН никогда ничего не слышала и узнала об этой организации только от оперуполномоченного 5 отдела ГУПЭ МВД России, подполковника Аванесяна, когда тот её опрашивал летом 2015 года. В ИГПР Пыжьянова занималась только организацией референдума, ИГПР, как организация ещё не была организована, поэтому начальников в ИГПР не было, поскольку по закону «О референдуме в РФ» руководители ИГПР избираются только при достижении в половине субъектов федерации определённой численности. Кроме того, протокол опроса в 2015 году она подписала после того, как Аванесян продержал её в полиции 6 часов и грозил возбудить против неё уголовное дело. Замечательный свидетель обвинения!
Затем эта бригада обвинителей прочла заголовки документов ещё в 4 томах дела, на этом заседание закончилось, очередное назначено на 14-00 7 февраля.
Нам, сидящим в зале, казалось, что дело проходит на удивление без эксцессов. Но мы не видели, что было снаружи - в коридоре.
А в коридоре развернулись уже обычные для тверского суда события. К концу заседания суда из другого суда приехала правозащитник Елена Рохлина. Получив СМСку из зала, что там слушание уже заканчивается, она не стала заходить в зал, а села на лавочку в коридоре и стала переписываться СМСками по своим другим делам, ожидая, когда народ начнёт выходить из зала. И тут её заметили приставы (которые, кстати, хорошо знали, что она правозащитник), схватили и потолкали Елену вниз по лестнице в свою комнату оформлять протоколы за то, что она «материлась и сопротивлялась».
Чтобы понять происходящее, которое, казалось бы, ничем не мотивированно, надо знать, что судебным исполнителям спускается от начальства ежемесячный план по задержанию и составлению протоколов. Надо думать, что при рассмотрении обычных дел, когда зрителей мало, да и приставов не много, этих протоколов много не составишь. А в деле ИГПР ЗОВ и зрителей полно, и полиции с приставами собирается до двадцати голов с собакой. Не страшно приставам и развернуться для выполнения плана по задержаниям - есть шанс отличиться.
Так вот, когда зрители и адвокаты начали выходить из зала, Рохлиной в коридоре уже не было, и как сообщают очевидцы, адвокат Суханов тоже узнал об её задержании не сразу, в связи с чем, пошёл в комнату приставов защищать Рохлину только минут через 10 после окончания судебного заседания. Приставы начали его выгонять, а затем и бить, выталкивая из комнаты, в конце концов, свалили адвоката на пол и он упал головой на железный ящик, разбил голову, потекла кровь. Суханову стало настолько плохо, что как он ни пытался бодро держаться, но ходить уже не мог, была вызвана «скорая» и Алексея Суханова увезли в институт Склифосовского.
На время написания заметки было известно, что врачи оставили Алексея у себя. Что с ним и как, будем выяснять утром.
Слов нет - это суд???
Соб. корр.
Материал по теме:
В судах от избиений подсудимых перешли к свидетелям, зрителям и адвокатам
|
|
