Я говорил спокойно. Отвечал на его вопросы про Россию, про себя. Он заметил, что даже удивлён моим спокойствием. «Мы тебя уважаем» - так и сказал. Я тогда не говорил про мой большой жизненный опыт в таких ситуациях. Хотя, если бы знал насколько плен отличается от обычного ареста, не стал бы так спокойно себя чувствовать. Те, кто прошел через эти первые минуты, когда свобода безвозвратно уходит, и ничего уже не вернуть назад, - поймут мои чувства в такой ситуации. Это как шок после травмы – видишь рану, но боли еще не чувствуешь, боль и понимание приходят позже.
Я был готов к избиению, к пыткам. Но не к таким разговорам. Так прошло около часа. Приехала вызванная контрразведка. И тогда начался первый беглый допрос. На меня сразу надели маску (прорезями назад). И я уже не мог ничего видеть кроме пятен света. Эту маску я провёз по всем «подвалам». При любом появлении военных и при переездах я был обязан её надевать на голову. Маска была натовской, немецкой фирмы MilTech (бирка).
К этому времени ВСУшники просмотрели все мои ДНРовские документы, флешки с оружейными инструкции, перегнали на свой ноутбук фотографии с фотоаппарата. Потом офицер контрразведки в маске на обычном листе записал мои паспортные данные и обстоятельства приезда в ДНР. Это не был ни протокол, ни официальный допрос. Еще долго не будет никаких формальных допросов, только такие «беседы» и видео-допросы на телефон (записывающиеся ими) . Мои же два телефона, тоже изъятые при обыске, отчаянно названивали из мешка. Они, конечно, не поднимали трубки, только переписывали записные книжки этих мобильников. Мой товарищ из Горловки, куда я и ехал из Донецка, звонил и начал беспокоиться, почему я не отвечаю. Ещё за двадцать километров до города я набрал его, предупредил, что скоро буду. Поэтому о моём исчезновении мои товарищи и в ДНР и в Москве узнали очень скоро, фейсбук в этом хорошо помог.
Ещё мне запомнился один эпизод. В то время, как я сидел на стуле, в «магазин» заходили и выходили те водители, что ехали через блокпост. Тут проверяли их документы, спрашивали, куда они едут и зачем. Один из них, водитель фуры с продуктами, долго просил разрешения проехать в Донецк.
- С сегодняшнего дня у нас приказ - товары и продукты не пропускать. Выгружай и проезжай пустым – или разворачивайся!
- Но у меня молОчка, всё испортится! Я не могу!
- Приказ, и всё. Разворачивайся!
Видимо, это было начало официальной блокады доставки товаров из Украины в ДНР. Когда закончился мой «допрос», мне снова стянули руки стяжкой и, подхватив с обеих сторон под руки, куда-то повели. Маска на голове мешала видеть, но я чувствовал, что меня через несколько метров подсадили в кузов военного броневика через задний борт (что-то вроде КРАЗ-Кугуар). Со мной по бокам сели несколько контрразведчиков с автоматами (слышал щёлканье затворов). Мешок с вещами рядом, «Матиз» – следом (о том, что его перегнали мне сказали позже мои охранники). Две скамьи были напротив друг друга, ноги не вытянуть. Полчаса езды по ухабам заснеженной дороги на бешенной скорости под «Группу крови на рукаве» из колонок автомагнитолы «коробочки» - романтика!..
И вот мой первый «подвал». Много ступенек, спотыкаюсь, но упасть не дают подхватившие меня с боков конвоиры. Даже предупреждают, где остановиться и где повернуть. Звук открывающейся решётки, ставят к стенке. Тишина… Те, кто меня привёл, что-то делают, стоя напротив меня, в голову лезут плохие мысли. Но нет, всё нормально, вижу через маску вспышки фотоаппарата – меня просто фотографируют. Потом разрешают сесть на стоящую рядом скамью. Срезают с рук стяжку и уходят. Слышу только шаги одного человека рядом.
- Можно попить?
- Вон, протяни руку, бутылка с водой.
Хриплый голос пожилого человека. Нащупываю на скамье рядом пластмассовую бутылку, на ощупь отворачиваю крышку, с жадностью пью. При этом приподнимаю маску и бросаю быстро взгляд – я в какой-то клетке с двумя скамьями, полутемень. Голая лампочка горит на стене по ту сторону решетки. Там же, где и солдат с автоматом, который разрешил мне попить.
Проходит время. Снова пью и спрашиваю, можно ли снять маску. Солдат нехотя разрешает.
Продолжене следует
От редакции: Эти строки мы расшифровываем со снимков мобильника, переданных Андреем адвокату из СИЗО Мариуполя, находящейся в в зоне АТО. Но сейчас Андрея вместе со всеми сочувствующими ополчению часто вывозят на допросы в СБУ, где уже пытают серьёзно (кого пытали "болгаркой" кличут "болгарин"). Чем это кончится, неизвестно. Из-за ухудшения военной обстановки и питание сократилось, из еды дают такие крохи, что мускулистый рабочий-оружейник может превратиться в дистрофика. Но нужна не только еда, которая заносится в СИЗО только родными местных или в передачках, нужны средства на адвоката, поскольку обмен в силу возобновления боевых действий на Донбассе - затягивается.
Яндекс-кошелёк, рублёвый: 410011044758415.
Материалы по теме:
|
|
